Женская половина с покрытыми и непокрытыми головами, с детьми и без них, отрешённо сидела на пластиковых лавочках по периметру просторного холла и просто на полу в самом его центре.
Зона ожидания была забита людьми и резко контрастировала с утренней пустотой и безмолвием. Здесь были не только женщины, но и мужчины в арабском и европейском платье. Многие с перевязанными конечностями и на костылях. В зале стоял гул от голосов и плача грудных детей.
Дорошин, смешавшись с людским морем и делая вид, что пытается занять очередь в регистратуру, незаметно огляделся по сторонам. Его взгляд немедленно выхватил из общей картины двух незнакомцев в арабском платье с накаченными шеями, стоящими ближе к входу в клинику и отдельно ото всех. Их вид являл полное безразличие к происходящему и вступал в явное противоречие с логикой действа.
«Грубо работают, с пренебрежением, – сделал умозаключение Павел, стараясь не задерживать взгляда на незнакомцах. – Даже не утруждают себя маскировкой. Итак, пока двое», – мысленно прикинул он, продолжая наблюдение. И вспомнил, как медбрат назвал их родственниками, которые не решились на посещение роженицы из-за позднего часа.
«Неужели это и всё войско?» – подполковник внимательно раз за разом проглядывал зал, но, кроме двух уже рассекреченных им бойцов, больше никого не заметил.
В следующий момент он, незаметно отделившись от толпы, юркнул за дверь, ведущую на лестничную клетку, и стал подниматься на второй этаж. И тут он увидел ещё одного спецназовца.
Молодой парень – типичный «качок», был одет в арабскую национальную рубаху-галабию, которая так плотно сидела на нём, что в любой момент могла лопнуть по швам. Мужчина нелепо топтался у телефонного автомата, висящего на стене, рядом с входом на этаж, изображая ожидание. От пота его тесная рубаха порядком взмокла на груди и под мышками.
«Не по размеру одёжка! – прикинул Дорошин. – С кого же ты её снял, приятель? Впрочем, это уже третий спецназовец, и вполне логично предположить, что не последний! Значит, вместе с „пакистанцем“ пока – четверо. Допустим, что ещё столько же наблюдает за домом, где проживают жена Каддафи и внуки. Тогда всего – восемь, плюс-минус ещё парочка… А вдруг семью уже захватили и ожидают только возвращения Аиши? Хотя нет. Ведь медбрат говорил, что Сафия Каддафи постоянно навещает свою дочь. Во всяком случае, захват конечно же более предпочтительно проводить вдали от глаз, а потому, уж во всяком случае, не в госпитале. Интересно, сколько девчонок из личной охраны Аиши защищают дом?»
Нараставшее волнение стало овладевать подполковником, вынуждая ускорить шаг, и он заторопился в палату к Сальме, подавляя желание проделать остаток пути бегом.
Медперсонала заметно прибавилось. Повсюду деловито сновали медсёстры в зелёных халатах и брючных двойках, держа в руках пластиковые подносы с медикаментами и толкая перед собой стойки для капельниц.
Наконец изгиб коридора открыл родильный блок, который всё ещё оставался сравнительно безлюдным. Лишь за стеклом в манипуляционной комнате слышались голоса и лёгкое металлическое позвякивание, да молча наблюдали за происходящим телохранительницы Аиши.
«Пакистанца» нигде не было видно, но Павел был убеждён, что тот где-то рядом и держит ситуацию под контролем.
«Больше нельзя терять ни минуты», – решил Дорошин, ускоряясь и рывком открывая дверь в палату.
В следующий момент он застыл в дверях, не решаясь переступить через порог. Кровать, где ещё пятнадцать минут назад лежала Сальма, была пуста.
– Don’t move! – услыхал Дорошин голос британца за спиной и почувствовал сталь приставленного к пояснице пистолета. – Go! – властно потребовал спецназовец.
Глава 13