Битва за опиум

Фрост закурил “Кэмел”, поправил свой десантный берет, защищая уцелевший глаз от падавших почти отвесно солнечных лучей. Последние два дня они шли в невыносимой жаре, и Фрост почти ностальгически вспоминал прохладу горных отрогов, а особенно — прозрачные ручьи, где можно было на славу искупаться. Запах собственного пота начинал раздражать наемника.

За околицей, примерно милю спустя, к товарищам присоединился Густав.

Четверка шла без отдыха до пяти часов пополудни. Затем сделали краткий привал, Густав поделил и роздал армейские пайки. Марино, сидевший, свесив ноги, на берегу пересохшего ручейка, закурил и обратился к Фросту:

— Все-таки, сдается мне, движемся прямиком в ловушку!

Поднося ко рту острие герберовского ножа, на котором красовался ломоть консервированной ветчины, капитан ответил:

— Именно, Фрэнк. Прямиком в ловушку. Это единственный способ встретиться с полковником Цзинем.

— А что потом?

— Совершенно справедливый вопрос. Я все дожидался, когда ты задашь его. Слушай внимательно. Врать мы не будем — вернее, будем, но самый чуток. Цзинь вовсе не обязан верить нашим словам, и уж подавно не обязан оказывать содействие… Разумеешь?

Марино отрицательно мотнул головой.

— С какой такой стати он станет помогать незнакомцам разыскивать генерала Чена, дабы торжественно спровадить его к праотцам? А?

Густав, Лундиган и Марино молча ждали продолжения.

— А я вот придумал, с какой. Изобрел своего рода отмычку. Точнее, волшебную палочку.

— Что за легенду ты намерен скормить полковнику? — не выдержал Дик Лундиган, сидевший немного поодаль.

— Не легенду, — засмеялся Фрост, — а чистую, девяносто шестой пробы… нет, пожалуй, не столь высокой… Короче, я намерен сказать правду.

— Поясни! — изменившимся голосом потребовал Марино.

— С удовольствием. Я поведаю полковнику Цзиню, что один из моих друзей — а именно: Фрэнк Марино, — представляет интересы огромного преступного синдиката, главарь которого стремится пробить себе торную дорогу на международный рынок опиума-сырца. Притом, вытеснить всех европейских и американских соперников. Этот глава — точнее, босс; а еще вернее — саро di tutti capi…[6]

— Ax ты, дерьмо свинячье! — взревел Марино, запуская руку под левую мышку и начиная подыматься. — Ах ты, скотина лживая!..

Фрэнк осекся, ибо дуло заранее извлеченного и удобно припрятанного Фростом браунинга уже целилось прямо ему в лоб.

— Угомонись, Фрэнк. Я не собирался тебя оскорблять. Просто изложил присутствующим истинное положение вещей.

— Это паскудное, четырежды паскудное, и злопаскудное вра…

— Нет, Фрэнк. Увы и ах, это не вранье… Фрост еле заметно улыбнулся:

— Любимое изречение преподавателей английского языка: увы и ах!

Он с демонстративным спокойствием прикурил, держа зажигалку в левой руке, а браунинг — в правой.

— Видишь ли, я заподозрил это еще в Америке, узнав, как бесится ФБР по поводу фарборновских миллионов, а заодно гадает об их происхождении. Тогда забот набрался полон рот, и я плюнул на умственные усилия, в которых не было немедленной нужды… А вот после засады нужда возникла — и какая нужда! В бессонные ночи, на посту, рассуждается особенно хорошо и складно. Там, в деревеньке, где мы раны зализывали…

Зеленый, блестящий глаз Фроста буквально сверлил Фрэнка Марино безотрывным взглядом.

— Я начал подсчитывать: сколько будет дважды два? Человеку со средствами Фарборна проще простого убедить Государственный Департамент, что убитый горем богач вознамерился отомстить погубителям единственного сына, и заодно в корне пресечь опиумную торговлю. Экое благородство… Экая галиматья! Дельце, разумеется, семейное, только оно к совсем иной семейке относится… К той самой, верно, Фрэнк?

Марино сидел не шевелясь.

Фрост неторопливо докурил “Кэмел”, растоптал окурок левым каблуком.

— Фарборн метит в опиумные царьки сам. Не в царьки, что я такое несу? — в самодержцы! Чикагские и нью-йоркские “семьи” не могут полностью подмять торговлю марихуаной, из-за колумбийской и кубинской конкуренции. Опиум — совсем иная статья!.. Можно даже цены сбить и поддержать национальную экономику… Инфляцию замедлить… О, сколь патриотично!

— И что ты намерен предпринять, Фрост? — осипшим от ярости голосом осведомился Марино. — Пленочка-то по-прежнему в руках Фарборна. Или прячься в стране, которая не выдает преступников Штатам, или готовься… Тройное убийство!

Густав и глазом не моргнул. Дик Лундиган рассеянно жевал веточку.

— Да выполню я обещанное, Фрэнк, — засмеялся Фрост. — И выполню гораздо основательнее, чем намеревался. Мне требуется пленка. Лундигану и Густаву нужны двадцать пять тысяч на брата. Плюс, конечно, премиальные… Знаю. Поэтому и намерен положить почти все карты на стол полковнику Цзиню. Единственный способ заинтересовать бандюгу и склонить его на нашу сторону.

— Как?