Битва за небо

Дмитрий перед самым отлетом в Калифорнию имел приватную беседу с гроссмейстером Жуковым, в ходе которой получил четыре ампулы с редчайшим фармакологическим препаратом – временным блокиратором психотехнических способностей. На его изготовление уходили какие-то труднодоступные травы из бассейна Амазонки – Бразилия официально запретила их сбор, а потому разведке приходилось добывать ингредиенты нелегальными путями.

Несостыковку в плане напарника я сначала просто ощутил и только потом понял.

– Постой, если мы примем блокиратор, то как установим связь рационалистов с Немо? Ведь Мастерства у нас не будет. Мы даже не сможем опознать главу рационалистов. Мы знаем его Стиль, а не внешность.

– Я мог бы сходить один, – предложил Островский и, не дожидаясь наших возражений, продолжил: – Да, я не смогу сделать то, для чего нужно Мастерство, но в нашем случае даже от простой разведки может быть польза. Что толку гадать, когда мы в сущности ничего о рационалистах не знаем? У них, как у масонов, могут быть распространены тайные знаки, пароли и тому подобные вещи. Не лучше ли сначала рискнуть мне?

– Насчет «рискнуть» ты правильно сказал, – выдохнул Дмитрий, терпеливо выжидавший, пока Алексей выговорится. – Это будет риск в самой откровенной форме. Максимум риска при минимуме пользы. Пока мы не придумаем, как проникнуть внутрь самим, твои походы подождут.

Придумывать, конечно же, пришлось нам с Дмитрием. Островский, хотя и изучал теорию психотехники на специальных курсах, вряд ли чем мог нам помочь. И все же именно он подсказал нам единственно верное решение.

Мэтт рассеянно перебрал тощую стопку карточек и в который раз пришел к выводу, что зря связался со Старым Ником. Когда Радист передал с посыльным сообщение о прибытии Ника на базу, стало ясно, что первого штрафа в триста фунтов не избежать. Отыскать квалифицированного механика оказалось намного сложней, чем полагал Мэттьюс во время предыдущей встречи с заказчиком. Карты неожиданно спутала война. Тех, кто мог подойти, призвали на военную службу – ремонтировать двигатели на самоходных установках, немногочисленных трофейных танках и прочей военной технике. Оставшиеся же совсем не подходили под параметры Старого Ника – как телосложением, так и квалификацией. Японские психотехники свой хлеб ели недаром, а потому на фронт отправились действительно самые лучшие. Выбирать же лучшее из худшего всегда было нелегким занятием.

Когда половина карточек была отправлена в мусорную корзину, Мэтт понял, что по одним только описаниям выбирать невозможно. Необходимость же личного контакта заставляла его покинуть убежище, в котором он скрывался от властей, и заглянуть к Умникам. Умники, если и не найдут новую кандидатуру, по крайней мере четко расставят приоритеты среди оставшихся в стопке кандидатов.

Мэтта немного раздражала необходимость идти безоружным, но перспектива потери трех сотен фунтов заставила его поступиться осторожностью. По улицам родного города он шел как по минному полю – выверяя каждый свой шаг, вглядываясь в каждого прохожего: не шпик ли, не взметнется ли над его головой стальная полоса быстрой смерти от меча?

На перекрестке Мэтт поймал рикшу, пожилого китайца, судя по одежде – из тех переселенцев, которые переплыли океан незадолго до взятия Орегона англичанами. Китаец пыхтел как паровоз, обливался потом, но выдерживал темп и храбро штурмовал все подъемы попадавшиеся на пути. За усердие Мэтт оставил ему двадцатку на чай.

Возле дома Умников стоял чей-то паромобиль, раскрашенный в ярко-зеленый неестественный цвет, абсолютно безвкусный, но заметный даже с противоположного конца улицы. Мэтт слышал, что среди Умников имеется достаточное количество облеченных властью лиц, однако только сейчас убедился, что так оно и есть.

Охранники на входе тщательно проверили Мэтта какими-то приборами, выдали ему гостевую карту, открывающую вход в общедоступные помещения, и пожелали приятно провести время.

Освещенная ярким электрическим светом парадная лестница вела на второй этаж, туда, откуда доносилась музыка, так непохожая на бренчание уличных музыкантов. Энергичные ритмы, обилие барабанов и перкуссии создавало впечатление присутствия на каких-то ритуальных дикарских плясках. То и дело заглушаемая гитара звучала тоже как-то странно, как будто Умники и к ней ухитрились подвести свое драгоценное электричество. Тем не менее музыка подчиняла тело себе. Мэтт с удивлением обнаружил, что невольно передвигается и поводит плечами в такт услышанному.

«Тоже можно использовать как оружие, – заметил внутренний голос. – Сосредоточиться на своих фокусах под такую музыку смогут только мастера клинка».

Вскоре Мэтт успокоился и вообще перестал обращать на музыку внимание. Зато теперь на глаза попалась группа беженцев из Орегона. Оккупационное правительство не слишком церемонилось при поиске организованных подпольных групп – рационалистов сочли очередной антиимперской повстанческой группировкой и постепенно вытесняли их на территорию протектората.