Битва за небеса

Сегодня редкие посетители монинского авиамузея могут видеть странную и очень красивую машину. Внешне она очень напоминает Ту-144 – на первый взгляд неискушенного. Стремительное «звездолетное» тело, окрашенное в бронзовый цвет, треугольные крылья, заостренная корма без хвостового горизонтального оперения. Вместо последнего маленькие крылышки вынесены вперед, к пилотской кабине. На высоком киле красуется красная имперская звезда, на борту алеет бортовой номер «101». Нос машины-красавицы похож на клюв, который может то опускаться, открывая обзор пилотам при взлете, то подниматься, превращая самолет в вытянутую, обтекаемую птицу. На обтекателе можно увидеть стремительную бело-голубую эмблему – русского воина в остроконечном шлеме, натягивающего тетиву тугого лука, любимого оружия арийцев.

Этот витязь стал эмблемой конструкторского бюро Сухого. А машина эта есть не что иное, как дальний четырехмоторный ударный ракетоносец Т-4. Или «сотка». Грозный воздушный корабль, громовая стрела русских, он должен был стать убийцей авианосцев.

Знаете, читатель, мне иногда хочется пофантазировать о том, как бы история пошла без горбачевщины и ельцинизма, об Империи XXI века…

2

– Подбрось-ка хворосту в костер, Саян! …Искры взлетели в нависшую темноту короткой летней ночи, пламя весело затрещало. Багровые отблески заиграли на лицах очень молодых ребят – еще совсем мальчишек, кольцом сидящих вокруг костра.

Все они были разными: рязанские курнофеи перемежались с высокими скулами и раскосыми глазами степняков, казахов и киргизов, а сарматские, резкие лица южных европеоидов, жгучих брюнетов-туркмен соседствовали с белокурыми ариославянами, чьи прямые носы и твердые подбородки выдавали поморскую, северную кровь. Всем им было около пятнадцати лет. Гибкие, сильные тела, сроду не знавшие ни табака, ни алкоголя. Чистое дыхание, белоснежные зубы, широкие грудные клетки сызмала тренированных людей. Отблески огня плясали в их глазах – голубых, серых и карих, и все они были облачены в темные шаровары и рубахи с одним и тем же символом на груди: конным лучником, скачущим на фоне восходящего солнца. Они сидели на земле на расстеленных широких плащах, обхватив колени, и рядом лежало их оружие – луки в кожаных чехлах, колчаны со стрелами.

То были новики – ученики школы первого имперского круга. Школы суровой, спартанской, где дети привыкают к жесткой дисциплине, к закалке ледяной водой и дальними походами. Здесь они познавали принципы работы с искусственным интеллектом машин.и верховую езду, изучали математику, точные науки и историю. Жители планеты, власть на которой делили Русская Империя, Мусульманская федерация, Индия и Поднебесная Империя Китай, эти новики должны были вскоре выбирать школу второго имперского круга, став из новиков – огланами, выбирая и свой дальнейший путь. Одни из них станут пилотами воздушно-космического флота, другие – православными священниками и муллами, третьи – гидронавтами или моряками, офицерами гвардейских частей или имперскими инженерами. Их путь будет лежать в элиту великой страны, в витязи, в господ мира 2050-х годов.

Их предводитель, седой славянин сорока с небольшим лет, отошел в сторону, разминая затекшие ноги. Ночь была напоена пьянящим запахом степных трав. Над ними раскинулся черно-бархатный шатер, усеянный переливающимися алмазами звезд. И небо пересекала полоса Млечного пути – плоскости нашей галактики. Два дня назад они прилетели посмотреть на Байконур – первый имперский космопорт. Целый день они восхищенно лазили по музею космической техники, любуясь белоснежными минаретами «протонов», «союзов» и «зенитов», титаническими соборами «энергий» и «вулканов», тяжелой грацией «буранов», как будто высеченных нарочито грубо из глыб бело-черного камня. Техникой древней и славной. Они дивились тесноте первых кораблей, «востоков» и «союзов», заглядывали в отсеки первых орбитальных станций, так похожие на чрева древних субмарин, сидели в креслах управления ядерным кораблем «Марс»… Потом – приносили цветы к монументам Гагарину, Сталину и Королеву.

И вот теперь они ночевали в степи подобно настоящим воинам, ожидая прилета военного экраноплана.

– Наставник! – юношеский голос оторвал человека от молчаливого раздумья. То был новик Ильмень Иванов. Или просто Ильма. Страстный любитель старинной авиатехники, всех этих МиГов и Су с архаическими обводами, он заставил их моделями весь кабинет имперской истории. – Николай Степанович, вы обещали нам рассказать поучительную историю времен Войны с Западом. Мы все вас просим…

– Иду, Ильма, иду… – кивнул ему старший, еще раз поднимая голову к небу. В черной глубине наискось мелькнула золотая искра: то промчался на север гиперзвуковой истребитель, окутанный облаком плазмы… …Он уселся у костра, обведя взглядом два десятка пар мальчишечьих глаз.