Битва за любовь

Новая беременность протекала, однако, нелегко. Очень скоро Лорен поняла, что ей снова трудно ходить. Она слишком рано отяжелела и теперь уже не всегда находила силы, чтобы совершать прогулки. Когда прошло уже месяца четыре от момента зачатия, по её расчётам, она едва не скинула плод, и это её страшно напугало. Женщины подняли суматоху вокруг этого, повитуха строго-настрого велела её как минимум с десяток дней не подниматься с постели. Это было непривычно, обязанности хозяйки замка требовали её внимания, но сил не было. И было очень страшно потерять ребёнка. Лорен подчинилась, и в результате провела в постели почти месяц. Потом самочувствие улучшилось, но верная Милли не отходила от неё не на шаг и требовала, чтобы хозяйка больше отдыхала. Сэр Эндрю самым строгим голосом говорил ей о том же. Не хочет же она, в самом деле, чтобы её муж снёс им всем головы за то, что они не досмотрели и позволили ей самовольничать. Она не хотела. И пришлось подчиниться требованию людей, искренне болеющих за её благополучие.

К Рождеству состояние Лорен улучшилось, и праздник провели весело. Мужчины принесли большое полено из лесу, и его с трудом удалось поместить в очаг, хотя он был и немаленький. Замок украсили зелёными ветками и венками из омелы. Леди одарила своих людей подарками, детей – сладостями. Сэр Эндрю до крайности удивил и обрадовал её своим праздничным даром. Друг детства в тайне от всех вырастил и вышколил для неё новую кобылку. Её старенькая Фиалка уже трудно ходила под седлом и не могла одолеть большие расстояния. Молодая кобылка была весёлого нрава, игривая, но послушная. Она была необычного цвета – светлая, как густые сливки шкура, рыжевато-золотистые грива и хвост. Лорен пришла в восторг от такого подарка и назвала лошадку Золотинкой.

Зима взъярилась морозами и метелями только под самый конец, уже в феврале. Но весна была не за горами. И зиме, наконец, пришлось уступить. Было тепло и солнечно, начинали зеленеть луга и вересковые пустоши, когда у леди Лорен начались роды. Живот у неё был на этот раз очень большой, вод отошло много. Но роды продвигались трудно и очень медленно. В первые два раза Лорен справилась довольно легко, но сейчас схватки измотали её, силы уходили, а ребёнок всё не выходил на свет. Замок затих в страхе ожидания худшего. Милли держалась, только находясь в комнате хозяйки. Выходя за её пределы, она рыдала без удержу, но, возвращаясь в комнату, где мучилась леди, снова брала себя в руки. Повитуха хваталась за голову. Но дело всё равно не ладилось. Не помогали ни припарки из плюща, ни массаж живота, ни уксус с сахаром.

После двух дней и ночей, проведённых без сна в бесконечных муках боли, Лорен слабым голосом потребовала от повитухи принять крайние меры. Ребёнок должен выжить, чего бы это ни стоило. И женщина решилась. Она была не слишком искусной в своём деле, простая сельская повитуха, но ей доводилось слышать, что иногда ребёнок идёт не головкой вперёд, а ягодичками, и тогда его надо развернуть. Как это делать, она имела весьма отдалённое представление, но решилась. Горячо помолившись святой Маргарите, покровительнице рожениц, и призвав её на помощь, женщина принялась за дело. Она так и не смогла рассказать потом, что именно делала и как добилась успеха, но дело сдвинулось с места. Ребёнка в чреве матери удалось развернуть, и он стремительно пошёл вперёд головкой. Теперь повитуха сдерживала процесс родов и просила Лорен не тужиться. Леди держалась из последних сил. И когда дитя вышло, наконец, из её тела, она просто потеряла сознание. Последнее, что она слышала, был слабый писк рождённого ею ребёнка.

Ребёнок родился очень слабым – роды были тяжелы не только для матери, но и для него. Это был мальчик. Он, казалось, растратит все силы, пытаясь выйти на свет. Но всё же справился. Кричал слабо, скорее, попискивал, но в должное время взял грудь кормилицы, которую спешно нашли в селении, и сосал достаточно активно. Мать же находилась в критическом состоянии. У неё, похоже, просто не осталось сил, чтобы жить. Однако женщины замка не отступались. Они делали всё возможное, что только знали, чтобы вернуть хозяйку к жизни. Только на третий день после родов Лорен пришла в себя. Узнав, что родила мальчика, и он жив, она слабо улыбнулась бескровными, искусанными в приступе боли губами, выпила немного тёплого вина со специями и снова уснула, на этот раз сном выздоравливающего человека. Через пять дней она, наконец, встала с постели. Молоко у неё за время болезни перегорело, и в замке поселилась кормилица – дородная молодая женщина с румяным лицом и голубыми простодушными глазами. Лорен была очень благодарна ей и велела кормить её всем самым лучшим, что только есть в хозяйстве.