Битва за Кремль

В дрожащем и гудящем мире, полном слез, боли и душевного смятения, опер видел не столько события, сколько их контуры. Драка продолжалась. Вот кто-то рядом рухнул, кажется, Саныч. Вот кто-то крикнул: «Стоять, стрелять буду!»

Но не выстрелил. Крупнов, протерев глаза, а заодно и губы, понял почему. В дежурке установился паритет: двое его коллег прислонились к стене, у одного в руках АКМ. Возле стола стояли гости, один, тот самый, где-то-знакомый, держал пистолет. Лейтенант Федоренко, матюгнувшись, шагнул к нему — Крупнов понял: у него оружие и отняли. Но Быков-старший отпихнул его.

Гости понесли некоторые потери. У одного из них из кармана выпала мобила конструкции, незнакомой оперу. Может, даже не обычная мобила, а какое-то особое средство связи. И в этот момент трубка заговорила.

Крупнов понял, что мир перевернулся не окончательно. Он смог удивиться еще раз.

— Михаил Викторович, — чуть ли не умоляюще говорил знакомый голос, — это опять я, начальник ГУВД. Подтвердите, пожалуйста, присутствие на завтрашнем мероприятии. Вам, как полпреду, по статусу положено.

— Служивый, подними-ка и подай, — приказал полпред.

Мент посмотрел на начальника, сидящего на полу. Тот кивнул.

— Здравствуйте, Алексей Дмитриевич, извините, что сразу не отвечаю. Завтра — да, подтверждаю, буду. Еще приглашаю вас на совместную пресс-конференцию. Повод? Обстановка в отделении милиции номер четыреста двадцать два в поселке Металлист Я прямо сейчас там и скажу по своим наблюдениям: это не оборотни в погонах, это просто черти какие-то. Последовательно и целенаправленно возбуждают в гражданах недовольство властью. Да, хорошо, если председатель ОСБ будет через полчаса, я его дождусь. И пресс-службу жду. Хорошо, Алексей Дмитриевич поговорим при встрече.

Отдадим должное Крупнову: за время разговора полпреда с начальником ГУВД он смог встать и размазать кровь и слезы.

— Так вы полпред? Это меняет дело, — хрипло выговорил он.

— Не меняет. Не меняет! Понял, сука, не меняет! — первый раз не сказал, а гаркнул гость. — Понял?!

Шагнул к капитану. Тот привалился к стене, инстинктивно приняв позу эмбриона. Или не инстинктивно — вспомнил, как вели себя гости дежурки в минуту нещадного избиения.

— Встать! — протяжно и грозно сказал полпред.

Опер послушался. Логика ему отказала, он уже не думал, кто начальник, какие права у полпреда и т. д. Остались одни инстинкты; они и заставляли его стоять, прижавшись к стене и защищая руками место, по которому он недавно получил ногой. Но остатки разума подсказывали: прикажут поднять руки — так и сделает.

Но полпред это не приказал. Просто заговорил.

— Во что ты превратился? Ты русский вообще? (Крупнов кивнул). Тогда чего со своим народом воюешь? Кто же тебя научил так своих ненавидеть? Или сам дошел, сгнившей душой? Опер молчал. Слушал внимательно, но боялся открыть рот, вспоминая, что бывало, когда рот открывали при нем. Слушай внимательно. Не знаю, сколько ты получишь. Но запомни: я тебе гарантирую — ты не в ментовскую зону в Нижний Тагил попадешь. Пойдешь в обычную. Вообще в ближайшую колонию, поближе к народу, который ты гнобил. Если не хочешь — вот тебе минута, нормально извинись перед парнем. По-человечески извинись. Антон, дуй сюда.

Тошка, чувствовавший себя на порядок лучше, чем недавние мучители, подошел к Крупнову. Тот собрал оставшиеся мыслительные силы и сказал:

— Прости, парень. Это мы были не в настроении. Ну, просто подумали… Не сдержались, короче… Ну, короче… Мудак я.

— Прощаешь его? — спросил Столбов.

— Ну, если больше не будет, — растерянно пробормотал Тошка.

— Не буду, — пробормотал опер.

— А потом, когда сюда телевидение приедет, извинишься на камеру перед всеми, кого обидел. И скажешь, что уходишь. Ясно?

— Ясно, — пробормотал Крупнов, ощупывая нос.

— Так, — заявила Татьяна с порога дежурки, — значит, решили отдохнуть и сразу в приключение?

Вошла она не первой. Перед ней прошмыгнула охрана и быстро оглядела помещение, убедившись, что объекту ее попечения ничего не угрожает.

— Эх, Пашка, — вздохнул Столбов, — не вышел. У нас вечер без баб.

Глава 4

Добрый Дедушка Мороз!

Моя мама работает в доме, где кружки для детей, и учит их музыке. Наверное, ты знаешь, что сейчас кризис. Глава нашего города заявил, что во время кризиса нужно проводить оптимизацию расходов. Я услышал и запомнил это слово, потому что мама часто его произносила, пока говорила с тетей Катей, нашей соседкой.