Битва за космос

Что же касается НАСА, то полет Титова раз и навсегда положил конец программе «Меркурий-Редстоун». Следующему астронавту, который должен был полететь на «Редстоуне» – Джону Гленну, – теперь предстояло совершить орбитальный полет на ракете «Атлас», которая весьма скверно показала себя на беспилотных испытаниях. Пошли слухи, что в НАСА берегут Гленна для важного дела. Однако положение его в НАСА было вовсе не таким, к величайшему его сожалению. Так что за то, что Гленн должен был стать первым американцем, совершившим орбитальный полет, ему приходилось благодарить лишь невидимого Генерального Конструктора, создателя «Интеграла».

После полета Титова в американской прессе стало постоянно мелькать выражение «отставание в космосе». Эти слова были наполнены каким-то суеверным страхом. В НАСА теперь намеревались во что бы то ни стало отправить человека в космос до конца 1961 года. Великая гонка зимы 1960–1961 годов началась вновь. И черт с ними, с предосторожностями… К примеру, Советы обнародовали тот факт, что Титова во время полета мучила тошнота. Позже они скорректировали это заявление и стали говорить, что он страдал тошнотой после продолжительного полета. Вероятно, русские не сообщили бы даже этого, если бы не собирались принять участие в международной научной конференции, дабы придать гласности свои космические подвиги. Выяснилось также, хотя никаких точных данных и не сообщалось, что советская программа пилотируемого космического полета – отбор космонавтов из рядов военных летчиков, их подготовка (центрифуга, параболические полеты на реактивных истребителях и т. д.), устройство капсулы и тормозных двигателей, процедура запуска – на удивление схожа с программой НАСА. Все в H АСА восприняли это известие с огромным облегчением. Как бы то ни было, мы на правильном пути! Конечно, советские ракеты гораздо мощнее, это так. И если космонавт «Интеграла» страдал от тошноты на орбите, то наверняка это же ждет и наших астронавтов. Но теперь не было времени беспокоиться о таких вещах. Выясним это тем же способом, что и Титов: там, наверху. Вперед! Туда! К следующей вершине!

В сентябре НАСА удалось успешно запустить капсулу «Меркурий – Атлас» с манекеном астронавта на борту; капсула приводнилась точно в указанном месте, в Атлантическом океане возле Бермуд, совершив один круг по орбите. В прессе высказывались предположения, что Кеннеди прикажет НАСА отправить в следующий орбитальный полет астронавта но Хью Драйдену и Бобу Гилруту удалось выбить еще одно, дополнительное, испытание. Они хотели сначала послать на орбиту шимпанзе в ракете «Атлас».

Истинные братья уже не осмеливались снисходительно улыбаться по поводу того, что опять в этом всеми расхваливаемом проекте «Меркурий» первый полет совершит обезьяна. Да, шимпанзе предстоит совершить первый в истории США полет по орбите Земли. Но на престиж проекта «Меркурий» такие шпильки уже никак не могли повлиять. 11 октября в Эдвардсе Боб Уайт совершил необычайнейший полет, а страна едва заметила его. Уайт поднял на высоту двести семнадцать тысяч футов Х-15 с большим двигателем, но пресса отделалась лишь небрежным кивком: да-да, человек взлетел так высоко на самолете, как интересно… и тому подобное. А то, что Уайт летал на такой же ракете, как «Редстоун» или «Атлас», что его полет на высоту двести семнадцать тысяч футов был пилотируемым космическим полетом – это на фоне паники из-за полета Титова и отставания в космосе не произвело никакого впечатления на Кеннеди и широкую публику. Уайт поднялся на сорок миль – на десять миль меньше произвольно установленной границы космоса. XLR-99, большой двигатель, обеспечивал пятьдесят семь тысяч фунтов тяги – всего на двадцать одну тысячу меньше тяги «Редстоунов», на которых летали Шепард и Гриссом. Уайт достиг скорости 5,21 Маха, или 3647 миль в час; скорость ракеты Шепарда и Гриссома была лишь немногим выше – примерно 5180 миль в час. Во время подъема на высшую точку траектории Уайт находился в состоянии невесомости три минуты – вполне сопоставимо с пятью минутами невесомости Шепарда и Гриссома. Уайт видел все то же, что видели Шепард и Гриссом, пожалуй, даже гораздо больше Шепарда… включая эту синюю полосу атмосферы на горизонте. А кроме того, Уайт был пилотом. Он контролировал подъем своего самолета. А когда воздух стал слишком разреженным, чтобы применять элерон, он использовал. Для стабилизации тормозные двигатели, работающие на перекиси водорода, – такие же, какими пользовались Шепард и Гриссом. И все это Уайт делал без поддержки автоматики. Он сам опустил корабль в земную атмосферу… и сам посадил его на священное плато Эдвардса – на крышу мира. Он был ракетный пилот (так говорили братья), но пресса практически не обратила на это внимания.