Битва за космос

Запалить свечу! Слова самого Чака Йегера! Голос аса! Как ни странно, но это сработало. Понимая раздражение астронавта, инженеры стали сворачиваться и объявлять, что их системы готовы. Примерно в 9.30 пошла последняя минута обратного отсчета. Перископ Шепарда стал автоматически втягиваться внутрь капсулы, и астронавт вспомнил, что установил серый светофильтр для защиты от солнечных лучей. Если он не уберет его, то во время полета совершенно не будет различать цветов. Поэтому Эл начал потихоньку продвигать левую руку к перископу, но зацепился предплечьем за рычаг выброса. Черт! Только этого сейчас не хватало! К счастью, он лишь слегка задел рычаг. Если астронавт чувствовал приближение катастрофы, а автоматическая система не срабатывала, он мог повернуть рычаг. Тогда вступала в действие система аварийного спасения – она отделяла капсулу от ракеты «Редстоун» и спускала ее вниз на парашюте. Только этого ему не хватало: весь мир сейчас ожидает первого полета американца в космос, а Шепард вдруг в капсуле взлетит вверх на несколько тысяч футов и спустится на парашюте… Эта картина в мгновение ока пронеслась перед ним. Еще одна «пробка из-под шампанского»… Ну и черт с ним, с фильтром. Будем видеть мир черно-белым. Какая разница? Не опозориться – вот что сейчас главное!

Казалось, что в последние полминуты время стало бежать гораздо быстрее. Через тридцать секунд прямо под спиной у Шепарда включится ракетный двигатель. Думаете, в эти последние мгновения вся жизнь пронеслась у него перед глазами? Ничего подобного. Не было у Шеппарда и мучительных видений матери, жены или детей. Нет, он думал о процедурах прерывания полета, о карте контрольных проверок и о том, что главное не опозориться. Он почти не обращал внимания на звучащий в наушниках голос Дика Слейтона, который отсчитывал последние секунды «десять… девять… восемь… семь… шесть…» – и так далее. В этом маленьком глухом отсеке единственно важным было последнее слово. И вот Шепард услышал, как Дик Слейтон сказал:

– Пуск! Вперед, Хосе!

Луизы Шепард в это время в Долине Скорби не было, физически она находилась в своем доме в Виргиния-Бич, но трудно было определить, где пребывает в этот момент ее душа. Никогда еще за всю историю испытательных полетов жена летчика не оказывалась в таком странном положении. Естественно, все жены понимали, что пресса проявит «некоторый интерес» к реакциям супруги и вообще родных и близких первого астронавта, но миссис Шепард совершенно не ожидала того, что сейчас творилось у нее перед домом. Всякий раз, когда кто-нибудь из дочерей Луизы выглядывал в окно, им казалось, что во дворе разворачивается настоящий карнавал. Толпы журналистов, телеоператоров и еще каких-то людей в ветровках, опоясанных кожаными ремнями, швыряли банки пепси-колы, перекрикивались друг с другом и ходили кругами в безумной жажде раздобыть хоть какие-нибудь новости об измученной душе Луизы Шепард. Подходили стоны, слезы, искаженные черты лица, несколько сокровенных слов, которые сказали ей друзья, – что угодно. Представители прессы стали впадать в отчаяние. Да что же это такое?! Дайте нам что-нибудь! Хоть мусорщика! Наконец на улице появился мусорщик с большими пластиковыми пакетами; он курил сигару, чтобы перебить их запах. Журналисты набросились на него и на его вонючие пакеты со всех сторон. Может быть, он знаком с Шепардами?! С Луизой?! Может быть, он бывал в доме?! А не знает ли он что-нибудь интересное о самих Шепардах? Мусорщик невозмутимо уселся в грузовик, попыхивая сигарой, а журналисты принялись барабанить по кабине. «Откройте! Мы хотим увидеть!» Они стояли на коленях. Они ползали в грязи. Они готовы были брать интервью у собаки, у кота, у рододендронов…

Эти маньяки топтали газон перед их домом и жаждали увидеть у Луизы хоть какие-нибудь признаки эмоционального расстройства. Но, по правде говоря, вряд ли можно было сказать, что Луиза Шепард переживала те чувства, которых так ждали от нее все эти люди. У Луизы уже не раз была возможность получить нервное расстройство во время многочисленных полетов Эла, особенно в последнее время – в Пакс-Ривер. В 1955 и 1956 годах Эл испытывал один новейший истребитель за другим. Их названия напоминали лязг острых зубов и холодной стали; так могли звать космических воинов и злых духов: «Банши», «Демон», «Тайгеркэт», «Скайлансер» и так далее. А Эл не только определял их максимальные летные характеристики, но и выполнял испытания на большой высоте, производил дозаправку в воздухе и «тесты на годность к посадке на авианосец» – бесстрастная фраза, за которой скрывалось множество способов потенциальной гибели пилота. Луиза прошла через то же самое, что и все жены летчиков-испытателей… Телефонные звонки от других жен: «что-то» случилось… Ожидание в маленьком доме с маленькими детьми: вот сейчас Друг Вдов и Сирот придет исполнить свой долг… День за днем она старается держать себя в руках, не думать об этом, не обращать внимания на часы, когда муж не возвращается из полетов вовремя…