Битва за Клык

Он почувствовал укол гнева, трепет разочарования в ответ на высокомерное поведение Корвида. Из-за этого в шее снова вспыхнул зуд, пробежавшийся по коже.

Он напрягся и остановился на пути к воротам. Его терминаторы без звука сделали то же самое.

Инфекция распространялась.

Он знает.

Недовольство сменилось холодными тисками беспокойства. Со времен рубрики Аримана угроза мутации стала самым большим позором, последним табу. В Легионе, пожертвовавшем всем, чтобы избежать когтей Изменяющего Пути, любой признак того, что магия не оказалась абсолютно успешной, был чем-то близким к ереси.

— Увеличить скорость, — рявкнул он по оперативному каналу.

С обеих сторон «Лендрейдеры» добавили мощности и увеличили скорость. Все больше артиллерийских орудий достигали огневых позиций и зарывались в твердый как сталь камень.

Ну почему сейчас? Почему, когда час моей победы приближается, вернулось это… изменение плоти?

Он посмотрел на Врата, пробежавшись взглядом по горящему камню. На нем были вырезаны знаки, защитные символы, предназначенные для изгнания изменяющей силы колдовства. Он должен был уничтожить их, чтобы подготовить почву для прихода великой силы.

По какой причине я осужден на это?

Когда Афаэль посмотрел на могучие руны, вырезанные на возвышающихся скалах, его настроение еще больше омрачилось. Мистические образы просто напомнили ему то, что он уже знал — от судьбы не уйдешь. Если и существовало спасение для него, оно находилось не в крепости Псов Императора.

Да будет так. Я приму это, и обращу эту порчу в силу.

Он продолжил движение, едва замечая сопровождающих терминаторов. Пиррид чувствовал, как ускоряется мутация внутри него, бурлит под его кожей подобно рою пойманных насекомых. Еще некоторое время доспех будет скрывать следы.

Над ним новые плазменные взрывы пробежались по кинетическим щитам. Град снарядов вскрыл бронетранспортер, а штормовой ветер перевернул его раскаленный остов. Каждое мгновение умирали люди, сотни людей, все они были топливом для огня, который пылал уже века. Их судьбы значили для него очень мало, и даже меньше с тех пор как его собственные шансы уменьшились.

— Лорд, разрушители ворот выходят на позиции перед обеими целями, — раздался по радиосвязи голос Стража Шпилей. — Они ждут ваших приказов.

Афаэль почувствовал, как скривились губы, хотя движение не было намеренным. Зараза добралась до его лица.

— Передай им открыть огонь по готовности, — ответил он, стараясь изо всех сил сохранить обычный голос по каналу. Пот стекал по дергающейся коже. — Доставь нас туда быстро, капитан. Эти бесполезные игры не по мне, и я жажду пролить кровь.

Черное Крыло шагал по коридору с двумя дюжинами облаченных в броню кэрлов. На нем был его панцирь, а в руке болт-пистолет. Его люди шли осторожно, с оружием наизготовку, широко раскрыв глаза за защитными масками. Даже после долгих часов поиска он все еще был бдителен. После того как задача по ремонту двигателя переросла в миссию по убийству, его усталость улетучилась.

Нейман изучил тело члена экипажа в совещательном зале и сказал остальным то, что они уже знали. Человек был шпионом, измененным, чтобы слиться с окружением, молча передавая информацию из необычных глазных яблок кому или чему бы то ни было, контролирующему его. С того момента Черное Крыло обыскал весь корабль, двигаясь по палубам с беспощадной эффективностью. Во время поиска были найдены другие шпионы, все с такими же трансплантированными глазными яблоками. Теперь они все были мертвы, их тела были брошены в топки машинариума.

Черное Крыло внимательно огляделся. Они были внизу корабля, проходя по местам, где освещение было слабым, и куда немногие члены экипажа имел причины приходить. Идеальное место для укрытия.

Волчий скаут знал насколько уязвимым он был. Какой бы интеллект не контролировал тех марионеток — он был мастером колдовства. У Черного Крыла не было оружия для борьбы с такими силами, а его матросы были еще менее способны защитить себя. Даже если удастся найти место, где скрывается незваный гость, он не мог надеяться убить его.

Перспектива не пугала его, но определенно раздражала. Как минимум он надеялся выживать достаточно долго, чтобы запечатлеть свой маневр над Фенрисом в сагах. Мысль о том, что все это могло быть напрасно, раздражала.

И, конечно, вопрос выживания Клыка. Это тоже было важно.

— Где мы, Хель подери? — спросил он по воксу, глядя с отвращением на грязные, темные туннели впереди.

— Под кормовыми топливными цистернами, лорд, — раздался голос хускэрла Рэкборна. Его голос звучал напряженно. Не испуганно, но явно напряженно. Черное Крыло порой забывал, что смертным необходимо спать по нескольку часов в каждом цикле. Если в скором времени они не найдут то, что хотят, он должен будет на некоторое время объявить отбой.

Такие слабые. Такие утомительно слабые.