Битва за Клык

Над алтарем вырисовывалась фигура. Она еще не полностью материализовалась. Через просвечивавшую кожу Темех видел дальнюю стену. Но более проблематично было то, что фигура оказалась не совсем тем, кого он призывал. Это было не изображение пламенеющего глаза, как обещали его сны, не громадное лицо примарха, закованное в высокий красно-золотой шлем.

Это был ребенок. Рыжий мальчишка в белом одеянии, болезненно юный.

— Лорд, — промолвил Темех, изящно спускаясь в Исчислениях.

Его работа не закончилась, и пройдет еще много дней испытаний и проб, но самая трудная часть осталась позади. Теперь, когда Афаэль не отвлекал, Темех работал гораздо быстрее.

— Сын мой, — ответил ребенок.

— Вы выглядите не так, как я ожидал.

— Чего же ты ждал?

Темех наслаждался знакомым диалектом. Он уже давно привык не слишком полагаться на визуальные появления. Но то, как существо говорило, невозможно было подделать.

— Как тогда, в башне. Я не уверен, что Волки сочтут ваш образ… устрашающим.

Мальчик улыбнулся, и вокруг глаз появились морщинки.

— Что заставляет тебя думать, что мой образ на Планете Колдунов обладал какой-то особой убедительностью? Ты Корвид, Амуз. И знаешь, что видимое весьма сильно зависит от того, что хочешь видеть.

— Возможно. В таком случае я хочу увидеть выражение вашей истинной силы.

— Смотри внимательнее.

Темех сосредоточился. Может, это какая-то проверка. Если так, то колдун не понимал ее сути. Дитя выглядело слабым, хотя выражение единственного глаза и взрослые интонации несколько выбивались из образа.

— Я думаю, вы только часть, лорд, — промолвил он наконец. — Возможность. Несмотря на мою работу, вы представляете собой лишь первые шаги на пути.

— Очень хорошо, — отозвался ребенок. — Большая часть меня пребывает сейчас на Гангаве. Так должно быть, или иллюзия рассыплется.

Темех нахмурился:

— Я не понимаю, лорд. Пытаюсь, но смысл ускользает от меня.

Ребенок не выглядел возмущенным таким ответом.

— Ариман всегда одинаков. При всех своих дарованиях он принял неверное решение. Нет смысла сражаться при помощи заклинаний со всей мощью Океана. Что он принес нам в итоге? Пустые оболочки, подчиненные колдунам. Есть высшая сила в нашей трансформации, и нужно научиться ее принимать.

— Быть везде и нигде.

— Рад, что ты помнишь.

— Я помню ваши слова. Но до сих пор не понимаю их.

Ребенок пожал плечами:

— Вот время для твоего учения. И для Хетта, Цамина и остальных. Когда закончится эта война, у нас будет время, чтобы начать все сначала.

Темех помедлил, озаренный неприятной мыслью.

— Вы не упомянули Афаэля.

— А должен был?

— Он величайший из нас, самый могущественный из всех, что отказали Ариману.

— И он станет еще более могущественным, сильнее, чем может себе вообразить. Но сейчас нет такой срочной необходимости обсуждать его судьбу.

— Нет, думаю, что нет.

— Я пришел воодушевить тебя. Я много поставил на тебя, Амуз Темех. Собранные флот и армия довольно скоро иссякнут — и это их единственное назначение. А затем наши цели будут совсем иными.

Дитя улыбнулось. Столь простая мимика, но вмещавшая целую бездну чувств. Гордость, быть может, и обвинение, но по большей части сожаление.

— Не подведи меня, Амуз, — мягко промолвил Магнус. — Подвести отца — смертный грех для сына.

— Не подведу, лорд, — промолвил Темех, зная, что имел в виду примарх, и в свою очередь отвечая совершенно честно: — По крайней мере хоть этот урок будет мною хорошо усвоен.

Над Гангавой пробил наконец долгожданный час, и по всему флоту полетели сигналы. Плавно, без спешки над порталами запуска отключились щиты. Из отверстий хлынули волны посадочных капсул, вонзаясь в атмосферу и вспыхивая, словно кометы. Эскадрильи «Громовых ястребов» последовали за ними, держа строй треугольниками. Их острые носы резко опускались, когда корабли входили в разреженный воздух планеты. За ними быстро опускались тяжелые десантные корабли, маневрируя при помощи ракетных двигателей. Все серого цвета Космических Волков, с черно-желтой окантовкой и рычащей пастью на боках.

Зон высадки были дюжины, и все находились вне пределов защищенного щитами города. Железный Шлем командовал несметными силами и соответственно с этим размещал свои войска. Главных целей было три. Мощные электростанции были обнаружены в северо-западной части городского массива, и две Великие роты отправились на их разрушение. Еще две должны были ударить по установкам пустотных щитов города, расположенным на юго-западе и окруженным мощной защитой.

Но главной добычей оставался центр гигантского города. Целый район, во много десятков километров в поперечнике, был сооружен наподобие Тизки, с пирамидами, взлетавшими высоко в напоенное пылью небо. Но это были уже не великолепные серебряные здания, что сияли под тусклым небом Просперо. На Гангаве промышленная пыль и грязь облепляли стены и крыши, делая дома такими же грязно-красными, как вся планета. Из космоса они казались почти органическими, словно странные, геометрически правильной формы горы, возвышавшиеся над окружающим их хаотичным нагромождением жилых блоков и фабрик.