Битва за Европу

Особенно тяжело приходилось самым маленьким, чьи мышцы еще не успели окрепнуть, а камни что приходилось таскать были слишком тяжелые. Плети то и дело гуляли по их голым спинам, били по босым ногам, а если мальчик падал, то могли и забить до смерти. Одни из юных невольников лупили по твердой породе кирками, другие их животы провались от напряжения, грузили булыжники щебень, третье переносили груз на носилках или толкали тачки. Часть камней, что поровнее складировалась в стену или пирамиду. Это напомнило юноше, как они вместе с Олегом также вкалывали в подобных, а то и похуже каменоломнях. Но времени предаваться воспоминаниям нет, а места есть и похуже этих.

Слава приблизился, мимо проехал ящер с охраной, стражи было довольно много, но разумеется меньше чем рабов.

— Бедные дети, их безжалостно порют, они лишены детства. — Юный воитель, поскреб себе лезвием, уже девять лет не знающую обуви пятку. Об такую мозолистую подошву, наверное, уже можно натачивать ножи. — Как у меня чешутся сильные руки, чтобы им помочь. — Слава ощутил прилив романтики, словно Спартак, чью борьбу считают справедливой и в капиталистическом мире.

Один из мальчиков привлек его внимание, у него было выжжено сразу два клейма, на груди и плече. Что необычно, второе клеймо давалась рабу после успешного побега, как ему рассказывал чудом ускользнувший с каменоломни мальчишка, но если бежавшего невольника ловили, то обычно над ним так издевались, то он не выживал. А тут это был вполне здоровый мальчик, в длинными светлыми, хотя и грязными волосами, мускулистый и жилистый. Его загорелая спина впрочем, была покрыта полосками от свежих и заживших следов плетки, а руки и ноги были все в писугах. Не только от плети, но сбивались об камни и лазанье по шахтам и соприкосновений с вагонеткой, когда коленки сначала сбиваются в кровь, затем если ты крепок от природы кожей роговеют, словно кожа барана. Тем не менее, хотя он не отличался от других детей-рабов полуголый и босоногий, в его глазах светилась затаенная гордость, а движения когда он откалывал камни, отличались грациозностью. И это не смотря на то, что ноге было приковано ядро, и мальчик с трудом подволакивал его.

— Интересно кто это, может быть незаконнорожденный принц.

Как ни странно, но обычно не слишком хитрый Слава оказался близок к истине. Это и в самом деле был принц Фамилион, его родителей казнили после неудачного заговора, а самого наследника сослали на каторгу. Принцу только что исполнилось четырнадцать лет, и он уже три года трудился в каменоломнях. За это время он окреп, закалил мускулатуру, а кожа стала дубленой. Но удары плеткой по-прежнему, очень часто доставали его, надсмотрщики били просто так, для развлечения или извращенного удовольствия. И принц испытывал не столько боль, сколь страшное унижение, когда по его ребрам прогуливалась плеть.

За каждым его движением следят два надсмотрщика. Свои плети они вымочили в спирте, чтобы не вызвать заражения крови, зато на большее их гуманизм не распространяется. Вот один бьет по голым ногам, другой по спине, оттягиваясь и со смаком, августейший мальчик подался вслед за кнутом, чтобы не так разодрало кожу, и стал работать чуть быстрее. Хотя и так в теле накопилась хроническая тяжесть, раздирает усталость, а мышцы измученны нагрузкой, главное нельзя на секунду передохнуть затормозиться. Соленый пот покрыл кожу, а в довершение ко всему немилосердно палят три солнца, кожа почти черная и обезжиренная кажется тонкой. Другие рабы, как только внимание надсмотрщика слабеет, начинают работать медленнее, берегут силы, а за ним следят беспрерывно. В самые первые дни и недели работы это было изощренной пыткой, каждое движение причиняло боль, а затем мышцы привыкли, вылезли жилы и вены, что говорит о большой нагрузке на детский организм. Принцу Фамилиону очень не хочется испытывать дополнительную экзекуцию, и он трудиться как экскаватор.

Глава 10

Теперь ребята разошлись в разные стороны, чтобы скорее завершить перемалывание рядов прикрывающих подступы к Порт-Артуру армии Страны Восходящего Солнца. Куропаткин все еще медлил с приказом начать штурм, хотя на горе Высокая боевая пара установила Трехцветный треколор, просто раскрасили картон и днем его теперь отлично видно. Но бывший министр обороны все еще проявлял нерешительность. Хотя при этом Куропаткин не был трусом. Во время войны 1877–1878 года он показал незаурядную храбрость.

Да и для улучшения быта простых солдат на посту министра обороны сделал немало, в воровстве не замечен. Хотя боеспособность армии при нем не особенно выросла. Но Суворовской решительности или даже авантюризма у него не было. Александр Суворов воевал очень дерзко, постоянно балансируя на грани полного разгрома. Однако данная природой интуиция позволяла предугадывать ответные шаги врага, его реакцию и одерживать победы. Это в стиле Таля, который шел на не корректные жертвы, рискуя поражением, но в большинстве случаев выигрывал… Но лучшие шахматисты мира Таля раскусили.