Битва за Европу

Нет ничего вернее, чем монета,
Она без фальши искренне блестит!
Фактически дублон правитель света,
Его опора крепкий меч и щит!

В нем богов языческих сокрыта,
Как солнце лучезарный лик златой…
Хоть есть еще бандиты-паразиты,
Которые пустились в торг душой!

Монета это идол и архангел,
Он спаситель, погубитель всех.
Без золота булат наемный чахнет,
Без денег не придет в бою успех!

Но что ты хочешь человека сердца,
Охота вам бессмертие купить…
Чтобы открыть к блаженству жадно дверцу,
Чтобы плести столетья жизни нить!

Но может ли дублон добыть и это?
Способен золотой кружок мечтать?
Чтоб не пришел старик с косой с приветом,
И не поставил в морге в лоб печать!

Хоть за монету много надо счастья,
Чтоб вволю передаваться нам греху!
Но человек над страстью и не властен,
Ему девиц как проса петуху!

Он хочет получить до пуза много,
Пожать фазанов, ананасов пуд.
Хотя нельзя накушаться до гроба,
Пусть даже ты деньгами крайне крут!

А гроб он даже слишком много стоит,
Поскольку в нем есть место королям!
Ведь нарисует ангел в бланке нолик,
Удар по лбу и палкой по мозгам!

Языки у заговорщиков все сильнее заплетались, и после очередного бокала затяжной базар окончательно смолк.

Последние фразы оказались такими:

— Ты слышал, в Джек-Лондоне вспыхнул мятеж, который возглавили две, вернее три красивые бабы.

Священник с изумрудами захихикал и рыкнул:

— Когда их словят, солдатам будет большая утеха, их разорвут на части и разрежут кожу на ленточки!

Купец с рубинами хмыкнул и икнул:

— Я бы и сам не прочь принять участие в охоте.

Иезуит и католический священник, икая и с трудом сдерживая вырыгание, выдавил:

— Тут на побережье находиться шикарный бордель, завтра мы возьмем с собой на борт сучек.

— Не глупо, а почему бы не сейчас. У меня проявилось желание. Ей позовите мне проституток. Где ночные, глянцевые феи? — Вельможа-алкаш, роняя цепь, громко заекал и свалился с ног.

— Да пошлет Всевышний тебе добрый сон. — Произнес знатный священник, нюхнул из отрезвляющего флакона. Немного постоял, приходя в себя, после дрожащей рукой, перекрестил, а затем шаркающей походкой отправился себе в каюту.

Разговор, подслушанный разведчиком Олегом, таил в себе немало, вероятно очень ценной для кого-то секретной информации, но толку от него для самого юного лазутчика было немного. В конце концов, отравят или нет арфиского короля, невелика им разница. А война, наоборот, на пользу флибустьеру, больше добычи, меньше тобой заняты боевые суда противника. А что касается Старшего Брата то корсары, как правило, суеверные, но при этом не верующие и при случае готовы обобрать священника до нитки. Сам Олег никогда не молился, и с молоком матери впитал в себя, что все религии это обман, а богов нет. Или как говорят еще Бога, который есть Троица. А как это богов трое и одновременно один? Так не бывает! Если мама во что и верила, то при детях предпочитала, не распространятся, а Алиса считала, что-то какая-то сила на небесах и есть, пусть и не библейская. Восстание конечно интересно, но Олег был далек от думы, что его устроила обычно такая спокойная и добродушная сестра. Эта мысль казалась слишком дикой и невероятной — хотя за восемь лет многое могло измениться. Тем более на войне! Пирату, а Олег, несомненно пират, впрочем, это до фени.

— Богатые зажрались до предела! — Топанье босой ногой по дубу. — Бедные голодают вот поэтому и вспыхивают мятежи. Не мое это собственно дело. — Прошептал юноша-терминатор. — Надо подумать, что с этой занозой делать.

Его взгляд упал на недопитый бочонок. Черноволосый очень похожий на него мальчик подбежал к ней произнес.

— Дяди изрядно насвинячили. Никто не видит, попробую как я их «винчика». — Хлопец наклонился и глотнул сладкого пойла. Затем присосавшись, отпил еще, в голове у мальчишки зашумело и он, пошатываясь, отправился в камбуз.

— А что если проникнуть в пороховой склад и там взорвать бочки. В этом случае эта громадина сгорит и потонет. — Сообразил Олег. — Я так и сделаю.