Битва за Донбасс. Игорь Стрелков. Разгром карателей. Хроники сражений

Опять стали сгущаться тучи над «Айдаром». Международная неправительственная организация Amnesty International 7 сентября опубликовала доклад, в котором в указала, что бойцы батальона «Айдар» причастны к похищениям людей, неправомерным арестам, жестоком обращении, кражах, шантаже и, возможно, казням задержанных. Организация отметила, что некоторые преступления могут быть расценены как военные, и командование этого подразделения может понести ответственность по украинским или международным законам. 10 сентября генпрокурор Украины Виталий Ярема заявил, что «у нас есть факты и уголовное производство, где представители добровольческих батальонов совершали уголовные правонарушения в отношении местного населения — это разбойные нападения, грабежи». При этом он не стал разглашать другие обстоятельства этих расследований, в частности не стал называть, в отношении каких подразделений они проводятся. По мнению экспертов, на этот шаг официальный Киев пошел для того, чтобы ликвидировать вооруженные формирования нацгвардии.

10 сентября территориальный батальон «Черкассы», дислоцированный в районе Волновахи, отказался воевать. Рапорта на увольнение подали 450 человек — практически все бойцы, за исключением четырех офицеров.

11 сентября советник президента Украины Юрий Бирюков заявил в интервью «Украинской правде», что «создание добровольческих батальонов — это стратегическая ошибка изначально. Она была сделана из-за паники, потому что в Вооруженных силах Украины отсутствовали нормально укомплектованные бригады». Претензии чиновника к солдатам-добровольцам связаны, в том числе, и с их требованиями прислать на фронт тяжелое вооружение. Такие траты, на его взгляд, не оправданны для непрофессионалов: «Я считаю, что это бред, когда батальонам, находящимся в подчинении МВД, должны давать танки. При этом бригаде ВДВ, которая представляет самые настоящие Вооруженные силы, танки не дают. Ну, если я начну писать в «Фейсбуке» так же, как Семенченко, то нам и ядерное оружие дадут (…)»[262].

«Шахтарск» был расформирован 11 сентября, а на базе «Сотни Иисуса Христа» неделю спустя был создан батальон «Дева Мария». В сентябре продолжилось формирование новых батальонов, появился даже батальон из сотрудников Государственной фискальной службы. Есть ощущение, что в стране пошла цепная реакция…

Ряд батальонов бунтует против смены командиров.

12 сентября бойцы 41-го батальона территориальной обороны «Чернигов-2» выразили открытый протест против снятия с должности комбата подполковника Алексея Дроздова и угрожают не подчиниться новоназначенному командиру.[263]18 сентября начали бунтовать бойцы 43-го батальона территориальной обороны. Они требуют вернуть их комбата Александра Водолазского вместо вновь назначенного Владимира Бербушенко. Другие — продолжают покидать зону АТО. Так, в пятницу, 19 сентября, в Николаев прибыло около 80 бойцов 19-й тербата. Они признают, что фактически покинули зону АТО самовольно, при этом дезертирами себя не считают, объясняя это тем, что в стране не объявлено военное положение, а сам батальон предназначен для охраны блокпостов в Николаевской области, плохо вооружен и не обучен.

Комментируя отказы каких-то батальонов выполнять приказы, волонтер Роман Доник написал в fb: «Сейчас по негласной статистике воюет порядка 20–30 % личного состава находящегося в АТО. Из оставшихся треть занята полезными дела в тылу, а остальные или тупо отказники или ногинатерли, танчиковнет, кухнюнеподвезли, кофенепопили (есть и такие). А знаете что самое страшное? Когда штаб планирует операцию он рассчитывает на энное количество живой силы. Есть 1000 человек, вот их и считают. И считают, что 1000 человек пехоты может зачистить населенный пункт. А по факту их 200. А задачу ставят на 1000. А врага в том месте 400. Против тысячи это ничто, а против двухсот? Это засада. И они ее выполняют. Эти 200 несут потери, но выполняют. Потому что остальные в это время отказываются выполнять преступный приказ. Они теперь будут лучшем случае на внутренних блоках. В худшем сидят в лагерях и тупо прожирают бюджетные деньги. Им платят зарплаты. Отпустить их не могут. Уволить тоже. Я первый раз увидев лагерь в мирной области, ох…л — там техники, куча. Рабочей. Той, которой нет на передовой. Но они отказники. Они сказали — мы там не будем воевать. Когда к нам прийдут, тогда будем (…)»[264].