Битва за Балтику

А мятеж тем временем все разгорался. Возбужденные собственной решимостью финские офицеры непрерывно митинговали, выясняя, что для них превыше: закон или король. Вскоре в деревне Аньяло собралось уже за сотню мятежных офицеров. После долгих споров они составили особую бумагу, так называемое «условие финской армии», которую и отправили Густаву. В «условии» королю напоминались статьи шведской конституции, которые Густав нарушил, совершив нападение на Россию, Далее офицеры клялись, что готовы умереть в борьбе за славу Отечества, но при условии, если русская императрица не согласится заключить мир на условиях, предложенных ей самими же финскими офицерами.

– Они, наверно, там, в чащобах сидя, поганок объелись! – зло скомкал бумагу король, прочитав «условие». – Где ж это видано, чтобы русская императрица выполняла ультиматумы финских поручиков!

Однако что-либо реального предпринять против мятежников Густав Третий в этот момент просто не мог. Ведь бунтовала самая, боеспособная часть его армии. И тогда король вызвал к себе генерал-адъютанта Лантингаузена.

– Барон, я вам доверяю, как себе – обнял он генерал-адъютанта за плечи. – И поэтому посылаю прямо в осиное гнездо – в Аньяло. Посмотрите, есть ли там еще верные люди, на которых можно положиться и которые способны взять командование бунтующими полками на себя. Мятежников заверьте, что я буду к ним великодушным. Позор же они свой пусть смоют в ближайших боях!

– Будет исполнено! – склонил голову Лантингаузен, гордец и красавец. – Когда ехать?

– Немедленно!

Через несколько минут за окном королевского дома дробно процокали копыта. Густав подошел к окну, распахнул его. Вдалеке в клубах пыли мчался его адъютант. Следом рысила конвойная полусотня шведских драгун.

Несколько часов хорошей скачки – и Лантингаузен уже въезжал в Аньяльский лагерь. Ровными рядами белели палатки, дымили костры. Опытным глазом профессионального вояки генерал-адьютант быстро приметил, что солдаты в большинстве своем равнодушны к происходящему, хотя в целом и сочувствуют своим офицерам. Остановившись перед домом, где квартировал Армфельт, Лантингаузен бросил поводья. Драгуны с коней не слезали, ружья держали наготове, а замки взведенными. Старый генерал встретил королевского посланника на крыльце, провел к себе, а сев за стол, принялся оправдываться:

– Что я могу! – разводил он руками. – Сами видите, что здесь творится. Пока все занимаются болтовней, я стремлюсь сохранить хоть какой-то воинский порядок, иначе солдаты давно бы разбежались по домам. К своему сожалению, я понял всю опасность заговора только сейчас. Но главари меня не слушают. Они сами себе и зако, и сенат!

Латингаузен выслушал генеральские оправдания с миной снисходительности.

– Генерал! – сказал он, когда Армфельт наконец замолчал. – Его величество пребывает ныне в большом огорчении от ваших ошибок. Неужели вы не понимаете, что для короля вы и есть главный заговорщик?

Армфельт побледнел:

– Я здесь старший по званию, но далеко не по значению!

– Но вы подписали мятежную унию!

– У меня просто не было иного выхода. Я лишь стараюсь спасти войска от развала!

– Что ж, король оценит ваши заслуги по достоинству!

Затем Латингаузен изложил генералу требования Густава. На что Армфельт снова повздыхал:

– Финская армия предана его величеству, но образ мыслей сейчас здесь господствует такой, что решений своих заговорщики не изменят!

Умный человек был генерал-майор Морис Армфельт. Ведь ухитрился все-таки усидеть сразу на двух стульях и выйти сухим из воды!

– Прощайте! – бросил ему, уходя, королевский адъютант.

На крыльце Латингаузен столкнулся лицом к лицу с высоким стройным блондином. То был не кто иной, как один из вождей «аньяльцев», командир Бьернеборгского полка полковник Хестеско. Решительности полковнику было не занимать, и он сразу же схватил генерал-адъютанта за грудки. Конвойцы-драгуны напряглись в седлах, но вмешиваться в выяснение отношений между двух начальников все же не решились. Тем более, что к ним уже сбегались сотни солдат-бьернеборгцев, готовых постоять за любимого командира.

– Передай своему хозяину, – смачно плюнул в лицо Латингаузену Хестеско. – Что если он еще раз сунет свой длинный нос в наши дела, то я не дам за его жизнь и ломаного талера!

Насмерть перепуганный, Латингаузен шарахнулся в сторону. Лишь отскакав от Аньяло на несколько миль, генерал-адъютант смог перевести дух. Густав Третий выслушал вернувшегося посланца молча. Затем спросил в раздумье:

– Они хотят меня арестовать?

– Хуже, ваше величество! – выдохнул Латингаузен, покрываясь испариной. – Они хотят лишить вас жизни!

– Кто ж у них главный злодей?

– Командир бьернеборцев Хестеско!

– Что ж, – улыбнулся король через силу. – Посмотрим еще, чья голова раньше ляжет под топор!