Битва за Балтику

Затем началось лихорадочное выстраивание эскадры. Одновременно усиленно учили рекрутов, но многому ли научишь в несколько дней! Чтобы дело шло веселее, Круз велел устроить соревнование между двумя вахтами – правой и левой. Подавая команды, по всей эскадре свистали боцманские дудки. Подавать сигналы дудкой – искусство особое. Непосвященному в это таинство нечего и думать выдудеть что-либо путное. Дудка – это предмет особой гордости их обладателей и предмет зависти тех, кто лишен этого атрибута корабельной власти. Если молодые боцманматы еще могут дудеть в казенную дудку, то никакой уважающий себя боцман такого кощунства над традицией никогда не позволит. Уважающие себя и свое дело, заказывают дудки особым мастерам-дудочникам. Отказывая в себе во всем, копят деньги на особые серебряные дудки, да и чтобы цепочка к ним тоже непременно была из чистого серебра. Даже издали тренированное ухо всегда определит, какого мастера дудка свистит на том или ином судне, а сами боцмана по тону свиста могут даже определить и конкретного обладателя данной дудки. Командиры таковое рвение всегда поощряют. Вот унтер-офицер неторопливо берет в руки висящую на шее дудку. Причем берет не абы как, а в ладонь правой руки. Прижимая шарик, он полусгибает над ним пальцы, при этом набирает полную грудь воздуха и, надув щеки, начинает дуть. Сила дудения и едва заметные манипуляции пальца над отверстием шарика меняют тон свиста дудки от мягкого и глубокого до пронзительно-резкого и высокого. На российском флоте существует до полутора десятков различных мелодий. Никакими нотными знаками они никогда не изображаются, но весь флот знает их на зубок и сигнал «к вину» никогда не один матрос не спутает с сигналом аврала.

К вечеру все ученья были успешно закончены. Затем эскадра начала выстраиваться в боевой ордер. Наконец все корабли выстроены, пушки опробованы холостыми залпами. Теперь дело было за шведами, и те не заставили себя долго ждать.

* * *

Тем временем, шведский корабельный флот встретился с гребным. Он несколько дней сопровождал его до Биорке-Зунд, после чего повернул к Кронштадту. Уже вечером того же дня разведывательные суда донесли, что русские вышли в море и находятся где-то уже совсем близко. А на следующий день корабли Круза были обнаружены на дистанции пятнадцати миль, лежащие курсом на ост.

Первого июня вечером шведский флот заштилел в восьми милях к юго-западу от Биорке-Зунд. Весь следующий день он крейсировал на месте, прикрывая движение гребного флота по опушке Выборгских шхер. А затем решительно повернул на Кронштадт. Ночью ветер был тихий, временами превращаясь в штиль и обходя все румбы компаса. Вокруг флагмана Круза целая вереница шлюпок. Не доверяя сигналам, вице-адмирал передает все свои последние распоряжения письменно каждому из капитанов. Так будет надежнее, считал он. Ближе к утру корабли медленно смыкают линию к центру, прижимаясь к «Иоанну Крестителю». Ветер был все еще так тих, что марсели свисали с рей и даже не заполаскивали. Воздух чист и в зрительную трубу было хорошо видно два ряда марселей на шведском флоте.

Третьего июня задул восточный ветер. Эскадра Круза находилась в двух милях с наветренной стороны и тотчас воспользовалась изменением ветра, чтобы атаковать шведов. Корабли Карла Зюдерманландского шли левым галсом бейдевинд в боевой кильватерной колонне. Расстояние между противниками стремительно уменьшалось.

Противники сразу же решительно начали сближаться, перестраиваясь на ходу в батальные колонны. Авангардом русской эскадры командовал храбрый моряк и большой друг Круза – вице-адмирал Яков Филиппович Сухотин, арьергардом – контр-адмирал Ларион Афанасьевич Повалишин, центр возглавлял сам Круз.

Продвигаясь понемногу на север, Круз имел мысль в случае удачи, завлечь шведов ближе к берегу на многочисленные банки и мели.

В три часа утра командующий поднял сигнал: «Атаковать неприятеля на ружейный выстрел».

– Старый ворон мимо не каркнет! – переговаривались матросы о Крузе, с почтением поглядывая на флагманский корабль.

Круз атаковал в строю фронта. Затем, сблизившись на дистанцию картечного залпа, он привелся к ветру и лег параллельно шведам.

Было четыре с половиной часа утра, когда неприятели открыли огонь. Так как русский центр маневрировал весьма медленно, то флагманские корабли противников открыли огонь несколько позднее остальных.

Шведы имели в боевой линии двадцать два линейных корабля и восемь тяжелых фрегатов. Помимо этого с тыла флот прикрывали еще четыре фрегата и несколько малых посыльных судов. Герцог Карл, как и в Ревельском сражении, опять находился за боевой линией на «Улла Ферзен». Рисковать своей августейшей жизнью он вовсе не собирался.