Битва во времени

И вновь настала тишина. Или… уже — не совсем тишина, как вдруг показалось Джантару. Откуда-то в учительский ещё раздавался слабый неясный звук. Джантар — и не он один — насторожённо прислушался, пытаясь определить источник. А звук был странно похож на очень тихий, но всё же человеческий голос…

— Но где это? — шёпотом спросила Фиар, беспокойно оглядывая учительскую. — И что это такое? Вы слышите?

— Да это же сеть городской связи из Тисаюма! — сообразил Итагаро. — Трансляция выведена на минимальную громкость — но не отключена! Но где это тут? Подождите, сейчас найду…

Он шагнул к огромному, во всю стену учительской, шкафу — и сразу, откинув волосы назад, припал ухом к чему-то, что на вид совсем не напоминало репродуктор городской трансляции. Наверно, был замаскирован — и его расположение так, с ходу, мог определить лишь Итагаро… И вот он, немного послушав, казалось, уже хотел отойти обратно — но, так и не сделав намечавшегося по его движению шага, вдруг замер и стал слушать дальше. И выражение его лица всё более менялось, становясь как-то особенно недоуменным и тревожным…

— Что-то я не понимаю… — быстро прошептал он в промежутке между едва слышно доносившимися из динамика фразами. — Хотя мы всё равно одни, — добавил Итагаро, повернув регулятор громкости, — так давайте послушаем все…

— …И в эту последнюю ночь мира сего, — наполнил учительскую говоривший на элбинском диалекте громкий мужской голос на фоне неясного шума, — когда повсюду на улицах валяются осквернённые собственной наготой трупы тех, кто не вняли предостережениям Великого Элбэ, а оставшиеся в глубоком трепете ожидают суда, мы призываем всех истинно верующих: не упустите последнюю возможность покаяться! Не думайте о судьбе неверных, ибо сказано в Святом Каноне Великого Элбэ, данном человечеству во времена, когда люди были столь же греховны, сколь и ныне: "Проклят будет тот, кто встретит сей день в месте, где не будет храма во славу Великого Элбэ, и кто будет есть в тот день мясо членистых и водных тварей, и кто будет заниматься в тот день колдовством, и кто совершит преступление, караемое властями"… Осуждены такие люди от начала времён, ибо ведали, но согрешили — и нет им спасения ныне, и будут искать убежища от гнева Великого Элбэ, и не найдут! — голос уже будто врывался в сознание, наполняя его внезапно нахлынувшей жутью, которой лишь с трудом мог сопротивляться разум. — Тщетны будут все уловки их ума, ибо увидят они в эту последнюю ночь мира сего, как звёзды падут в океан! Всё, что измыслили они в своей греховной гордыне — галактики, световые годы и гелий, что выдуман учёными, дабы умалить славу Великого Элбэ — всё будет низвергнуто в океанскую пучину единым вздохом Создателя и Вседержителя! И нет им пощады, и муки их нескончаемы! Не сожалейте о них, люди, грех сожалеть о ничтожных и возгордившихся, когда пришли последние времена, и голый срам трупов, обнажившихся в последнем безумии, есть верное свидетельство концу мира сего! Отрекись же каждый от всех, кого знал в мире сём, и вручи душу свою Великому Элбэ! Не дай детям видеть позор и срам взрослых, чья нагота тела и духа вскрылась в эту последнюю ночь мира сего! Спешите каяться, люди, спешите в храмы!..

И вновь озноб — но уже совсем иной, чем прежде — пробежал по телу Джантара. Ведь теперь это даже не читали или слышали на занятиях — это неслось из динамика городской трансляции, не связанного ни с какой спецификой их интерната! И речь шла как будто о том же, что они сами видели здесь и сейчас… Ведь и здесь всюду — в здании, во дворе, в автомобиле на дороге — лежали трупы людей, перед смертью почему-то пытавшихся стянуть штаны — и в трансляции речь шла точно о таких же трупах! И — о последней ночи мира сего…

И тут же голос из репродуктора вдруг умолк — и остался лишь неясный шум толпы, перекрываемый далёким, явно молитвенным распевом. А за окном тем временем как-то особенно быстро сгущался сумрак…

— Значит, мы уже безнадёжно прокляты по этой вере… — наконец первым хрипло произнёс Ратона. — Как раз в ночь на сегодня внушили им эти прожилки — чем не колдовство…

— И — не преступление, караемое властями… — голос Джантара в ответ прозвучал глухо, будто ему заложило уши. — Как и то, вчерашнее, с монахом… Хотя, с другой стороны, как будто были правы в бoрьбe добра против зла…

— И что теперь? — не выдержав напряжения, так же глухо ответил Итагаро. — Искать ближайший храм — и бежать туда замаливать грехи? Да, но вы же видите, все эти трупы — реальность…

— Нет, но — не может это быть всерьёз… — судорожно прошептала Фиар. — Это что-то не то…

— Да, но — трупы… — Лартаяу не решился продолжать.

— Нет, мальчики, но в реальности всё равно не может быть так, как в их каноне… — уже почти в отчаянии прошептала Фиар. — То есть — как и во всех этих канонах… В нашем, реальном Мироздании звёзды слишком велики, чтобы падать в океан Фархелема…