Битва во времени

— Можете, — подтвердил голос из компьютера. — Один из нас только что связался и проверил… Они сразу взялись создавать штабы, центры, организации по преодолению бедствия, постигшего ваш мир — пока люди других рас ждали какого-то приказа с соизволением действовать, который никто уже отдать не мог…

— И даже войска в скафандрах химической защиты, вошедшие затем в город, оказались совершенно беспомощны, — добавил снова уже другой голос. — Вошли — и не знали, что делать, ведь никаких приказов им больше не поступало… И даже не взяли под охрану здание городской управы — после того, как едва, небрежно обыскав его подземную часть, не нашли вас там. А вскоре и обыскивать было некому — скафандры оказались ненадёжными…

— Да, но конкретно мы… — спохватился Донот. — Вы же, наверно, знаете и о нашей роли в этих событиях…

— И вы очень правильно сделали, заняв именно это здание. Ведь в общей толпе — туда удалось проникнуть тем, кто знали, что и где искать. И в одной из открытых вами комнат была найдена вся документация по секретным и особо опасным производствам — что и позволило безопасно вывести их из рабочего режима. А затем — туда же переместился главный штаб управления городом, составивший его новое руководство…

— Правда? — голос Джантара снова дрогнул. — Нет, но мы сами… Хотя вряд ли вы знаете — что мы там наговорили, на чью поддержку призвали рассчитывать… А потом, когда появились войска — сказали, что идём за помощью. И исчезли… На все эти трое суток…

— Мы уже знаем. Ваши горные жрецы сказали нам и это. Но — кто не ошибся бы в такой ситуации? И в любом случае — вы дали людям надежду, дали понять, что можно и нужно сопротивляться…

— Но как мы там запомнились? — решился Донот прямо спросить то, что беспокоило всех. — Что о нас думают?

— На этот вопрос постараюсь ответить я, — уже как-то "помимо" компьютера раздался новый голос (со вполне "обычными" интонациями, без акцента) — и на границе защитного поля снова появилось изображение, скрывшее металлическую стену с дверью: была комната с простыми белыми стенами, за столом с книгами в старинных чёрных и тёмно-коричневых перeплётaх — каймирец лет 60-ти… — Как, вы хорошо меня видите?

— Точно! Это он… — прошептал Лартаяу. — Да… И видим, и слышим, — подтвердил он громче.

— Тогда скажу вам сразу: вы были правы в своих догадках о природе времени. Прошлое — не есть нечто жёстко закреплённое и застывшее уже от самой точки настоящего. На определённом протяжении оно ещё остаётся нестабильным и многовариантным, хотя по мере удаления от современности — всё в меньшей степени… И разумные существа могут производить в нём некоторые изменения. Но реальная способность к этому зависит от личной силы, знания — и близости к узловой точке, в которой происходит переключение на ту или иную ветвь…

— И… именно этим вы занимаетесь? — переспросила Фиар. — Вы знаете основные векторы — и делаете выбор между ними?

— Скажу вам так: мы стоим на страже прошлого нашего мира, его истории, из которой проистекает будущее — и используем нашу силу, чтобы сделать наилучший возможный выбор. Да, мы можем проникать на определённое paсстояние в прошлое — и влиять на выбор одной из альтернативных ветвей… И так же — на определённом расстоянии мы видим и будущее. И через это — знаем возможные проблемы и трагедии этого мира, и ищем путей, как их избежать или преодолеть. Но сами пути складывающейся реальности очень сложны. Всякое событие множеством векторов связано с другими — и не всегда есть идеальное решение, которое удовлетворило бы всех. Во многих случаях — возможно лишь идти путём наименьших жертв. Увы, зная, что и жертвы здесь не абстрактны — это чьи-то конкретные судьбы, несбывшиеся ожидания, обманутые надежды, оценки поступков одних людей другими… И особенно сложно — если это люди, на которых замкнуто слишком много векторов, или — слишком большие энергии в общем ходе событий, или — они находятся непосредственно в узловых точках ветвления крупных стволов. И даже не всегда — по своей воле и соответственно своим силам. Иногда — просто так складывается…

— И мы как раз — такие люди? — переспросила Фиар. — Мы, все девять? Потому так складываются наши судьбы?