Битва в ионосфере

К сожалению, во время госиспытаний тактико-технические характеристики чернобыльской ЗГРЛС оказались ниже расчетных. Руководители 4 ГУМО, как и предупреждали, заняли принципиальную позицию и отказались принимать радар. Госиспытания стали затягиваться. Евстратов не смог быстро доработать ЗГРЛС. У него начались проблемы во взаимоотношениях с Кузьминским. В трениях и разногласиях с членами госкомиссии прошло два года. В результате из двух ЗГРЛС на опытное боевое дежурство НИИДАР смог поставить только уже построенный к тому времени радар под Комсомольском-на-Амуре. Однако на него так и не смогли перенести все усовершенствования с опытного и первого боевого радаров, который был закрыт после катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Первого мая 1986 года на чернобыльской ЗГРЛС, которая активно дорабатывалась специалистами НИИДАР, многих предполагали отпустить на праздник к семьям. В тот период обязанности технического руководителя на этом объекте выполнял Александр Николаевич Штрахов. Когда об аварии на АЭС узнал Валентин Стрелкин, он без промедления позвонил по прямой линии Штрахову и спросил: «Саша, что у вас там происходит?». В ответ Штрахов сказал, что ждут команд. А в это время радиоактивное облако накрыло радар, впоследствии он был законсервирован. Смертных случаев среди локаторщиков не было. Но бывшие тогда на объекте специалисты получили различные дозы облучения.

После этого в НИИДАРе к загоризонтной локации явно охладели. У директора института Маркова вообще появилась идея полностью передать эту тематику в филиал института в Николаеве.

До 1981 года Франц Александрович Кузьминский очень активно работал на посту директора НИИДАР, был главным конструктором. Он занимался разработкой глобальной системы ЗГРЛС, новых методов и принципов локации на дальние расстояния. Именно ему удалось на базе опытной Николаевской ЗГРЛС создать надежную команду из военных и гражданских ученых, эксплуатационников. Они смогли решить сложнейшие научно-технические проблемы. В 1983 году Кузьминский был вынужден уйти с поста главного конструктора ЗГРЛС и из НИИДАРа.

По мнению Шустова, специалисты НИИДАР смогли бы существенно улучшить характеристики объекта «5Н32-Запад» и всей системы ЗГРЛС. Однако вероятнее всего не смогли бы довести их до первоначально заданных военными требований.

– В некоторых научных вопросах, — откровенно рассказал Эфир Иванович, — мы с Юрием Павловичем Чепигой ошиблись. В частности, неверно трактовали скользящее распространение радиоволн в ионосфере.

– Нам были заданы в тактико-техническом задании вероятности обнаружения по одиночной цели 0,9, — рассказал Валентин Николаевич Стрелкин, — по массовому старту 0,99. В Николаеве мы достигли на дальности 6 тысяч километров вероятности обнаружения одиночной ракеты равной 0,7. На чернобыльском объекте вполне могли достичь вероятности обнаружения одиночного старта 0,3. Этого бы хватило, чтоб военный заказчик в корне изменил свое отношение к объекту «5Н32-Запад». Ведь военные прекрасно понимали, что одиночная ракета — не средство для решения стратегических задач. Все понимали, что требования ТТЗ явно завышены. В тот период никто в мире не знал реальных свойств ионосферы и протекающих в ней процессов. А мы в тот период уже могли давать четкое обнаружение двух-трёх стартов из 10 с полигона Канаверал в США. А по старту группы ракет могли дать вероятность обнаружения даже 0,8. По массовому старту вообще могли дать сто процентную гарантию обнаружения. А ведь настоящее предназначение боевой ЗГРЛС, как раз и состояло в том, чтобы обнаружить массовый старт боевых ракет. К сожалению ЗГРЛС под Комсомольском-на-Амуре так и не была нормально доработана. У радара были посредственные тактико-технические характеристики. Поэтому у всех сложилось впечатление, что ЗГРЛС тупиковое направление в радиолокации.

– А если бы дали нормально поработать на комсомольском объекте хотя бы два года, — рассказал Стрелкин, — мы бы существенно улучшили его характеристики, модернизировали систему оптимизации частотно-угловых режимов (ОЧУР), сменили бы в передатчиках возбудители, усовершенствовали алгоритмы. Но главное, что даже в ухудшенном варианте ЗГРЛС под Комсомольском-на-Амуре сыграла свою положительную роль. Она стояла на опытном боевом дежурстве и в США чувствовали на ракетных базах ее мощный сигнал».

Встреча и последующая беседа с Эфиром Ивановичем Шустовым и Валентином Николаевичем Стрелкиным в НИИДАРе оказалась весьма результативной. Однако беседовать с учеными было очень сложно. В их словах было много специфических терминов и определений. Приходилось то и дело переспрашивать, задавать уточняющие вопросы. Это порой заставляло переключаться с темы разговора на детальное объяснение очевидных для них понятий, которые для меня, если откровенно признаться, были «темным лесом». Но к чести моих собеседников, уточняющие вопросы их особенно не раздражали. Тем не менее, несколько часов разговора с учеными буквально вымотали меня и морально и физически.