Битва в ионосфере

Так что поверьте моему опыту, непросто было воевать с монополизмом и волюнтаризмом в деле создания вооружений. Свои решения тот же НИИДАР, другие аналогичные фирмы, министерства ВПК протаскивали через постановления Правительства СССР и навязывали 4-му ГУМО и моему 5-му управлению свою волю. И все это происходило под покровительством ЦК КПСС, военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР, где в основном работали выходцы из конструкторских бюро и НИИ военно-промышленного комплекса. Естественно, что они поддерживали своих. Мы же заказчики вооружений могли соглашаться или нет с их решениями. Решающего слова мы не имели. А «Советская Россия» бессовестно пытается нас, заказчиков вооружений, представить какими-то советскими мафиози, которые лопатами гребли под себя народные рубли. Чушь, да и только. Повторяю, не мы в 4 ГУМО и других аналогичных управлениях влияем на техническую политику по вооружениям, а те, о ком я выше говорил. Мы же в создавшихся в государстве условиях делали все возможное для создания надежной системы заказа и создания качественных вооружений, всячески поддерживали науку и военную промышленность. Вот, например, когда в свое время почему-то стали в угоду кому-то (Прим. автора. Генерал Ненашев явно недоговаривал) сокращать тот же НИИ-ДАР, мы взяли в 4 ГУМО от туда ряд специалистов. Разогнать то просто. А вот чтобы создать такой НИИДАР надо, по крайней мере, не один год и даже десяток лет».

Беседа с генерал-лейтенантом запаса Михаилом Ивановичем Ненашевым прояснила ряд вопросов, которые были подняты в публикации в «Советской России». Хотя он многое и недоговаривал, призрачно намекал на различные проблемы при создании сложных радиоэлектронных вооружений, становилось понятно, в каких условиях приходилось работать заказчикам. Конечно, это было мнение только одного высокопоставленного военного чиновника. Он мог вполне многие вопросы трактовать в свою пользу. Однако подкупала предельная откровенность пожилого генерала. Хотелось Ненашеву верить, что так действительно все и было в истории с ЗГРЛС. Однако для полноты картины не хватало мнения рядовых конструкторов, инженеров, которые сами создавали и строили боевую загоризонтную систему. Ведь именно в их огород «Советская Россия» тоже бросила увесистый булыжник.

В блокноте у меня были записаны номера телефонов двух конструкторов Эфира Ивановича Шустова и Валентина Николаевича Стрелкина, которые вместе с Кузьминским начинали загоризонтную эпопею, а потом продолжали работать по этой тематике и после отставки главного конструктора. С ними через несколько дней я встретился в НИИДАРе.

Глава 8 «Эфир Шустов, Валентин Стрелкин»

В Научно-исследовательском институте дальней радиосвязи (НИИДАР) мне была назначена встреча на 15.00. Кандидат технических наук Эфир Иванович Шустов, один из ближайших сотрудников бывшего главного конструктора системы ЗГРЛС Франца Кузьминского по телефону объяснил, что до этого времени должны завершиться все текущие совещания и планерки. Так что можно будет поговорить в более спокойной обстановке, чем в утренние часы. От станции метро «Беговая» до метро «Преображенская площадь» ехать в подземке менее часа с одной пересадкой. За пятнадцать минут до назначенного времени вышел из вестибюля станции метро по соседству с комплексом зданий загадочного НИИДАРа. Красивая аббревиатура названия столичного НИИ завораживала. Казалось, что за этим созвучным и красивым сокращением скрывалась, какая-то весьма загадочная, секретная деятельность, абсолютно недоступная простым москвичам и гостям столицы, которые по своим делам посещали Преображенскую площадь.

За время учебы в Военно-политической академии им. В.И. Ленина много раз проезжал через суетливую Преображенскую площадь мимо зданий НИИДАР. Академическая квартира находилась на Алтайской улице в районе Гольяново. Нередко было удобно прямо на площади трех вокзалов сесть в троллейбус. И на конечной остановке выйти у обычной московской уже довольно старой девятиэтажки, где располагалась в коммунальной квартире казенная академическая одиннадцатиметровая комнатушка. На оживленном перекрестке Преображенской площади всякий раз удивлялся причудливой архитектуре полукруглого сооружения, необычно по тем временам облицованного затемненными стеклянными панелями. Строений такой оригинальной конструкции, облицованных стеклопакетами в алюминиевых рамах, тогда вообще было мало в столице. Невольно всякий раз разбирало любопытство, для какой цели построено подобное здание, какие люди в нем работают, чем занимаются? И вот это архитектурное чудо, правда, с давно немытыми стеклянными панелями оказалось передо мной всего в нескольких шагах. Тогда подумалось, мол, наконец-то узнаю, что скрывается внутри этого полукруглого стеклянного сооружения.