Битва у Варяжских столпов

В Новгороде уже в эпоху «двоеверия» получил распространение культ Софии Премудрости Божьей, ставшей покровительницей этого города. Рассказывая о татарском нашествии в 1327 г., летописец отмечает, что кочевники опустошили всю Русь, «толко Новъгород ублюде богъ и святая Софья»^{403}. В новгородских летописях неоднократно встречаются упоминания о том, что София вместе с Богом спасла город от того или иного бедствия. Христианское олицетворение Премудрости Божией становится главным символом вольности и независимости средневекового Новгорода, и это представление отлилось в емкую формулу «Къде святая София, ту Новгородъ»^{404}. Как было показано мною в отдельном исследовании, в основе этого «двоеверного» культа берегини-хранительницы северной республики лежал образ языческой богини Мокоши. Тот факт, что небесным покровителем города стал не Илья-пророк, заменивший в христианскую эпоху Перуна, и не Богородица, с иконой которой была связана победа над суздальцами, а София, свидетельствует о древности новгородской традиции воспринимать именно богиню в качестве покровительницы города. Весьма похожу картину мы видим в Ладоге в языческий период. То, что женский идол был найден в гораздо большем помещении, нежели идолы мужских божеств, косвенно указывает на главенство женского божества у ильменских словен. В.Н. Татищев в связи с утверждением одного своего современника о связях новгородских словен с западными славянами и их прибытия из Вандалии отметил: «Ректор Апиц во утверждение сего приводит, якобы новагородцы древле герб имели воловью голову, как и мекленбургский; токмо я сего нигде не нахожу, токмо что идола Мокоса имели с воловьего главою»^{405}. То, что женский идол в Ладоге был найден в гораздо большем помещении площадью 120 м², нежели идолы мужских божеств (в случае с Перуном небольшое помещение с внутренней площадью 16 м²), косвенно указывает на главенство женского божества у ильменских словен. С другой стороны, его большая голова могла указывать и на мудрость ее обладательницы, что отсылает нас к более позднему образу новгородской Софии.

С другой стороны, культ богини — покровительницы городов неоднократно фиксируется в описании язычества западных славян. По поводу крепости Девин в Словакии «Хроника нотария венгерского Короля Белы» XIII в. отмечает: «Это название — от слова “девушка” (Девония). Древние славяне-язычники богиню Венеру, почитая ее в образе девы, называли Девойна, Девина или Дева»^{406}. Город Магдебург, упоминаемый в источниках с 805 г. в форме Magatheburg, был пограничным пунктом Карла Великого на границе со славянами. Как полагают специалисты, название города было образовано от женского имени «город Магды». Однако кем была эта Магда, неясно, и в литературе упоминаются версии о личном феодальном владении, культовом посвящении либо влиянии кельтского субстрата, в связи с чем упоминается кельтское языческое божество Mogon. Кроме того, вполне возможна немецкая калька славянского названия этого места: чехи называли Магдебург Девичград, а др.-в.-нем. magath как раз и означает «дева»^{407}. В пользу последней версии говорит и свидетельство Адальберта Кранца в его книге, изданной в 1572 г.: «Идол, подобный Венере, стоящей на колеснице с тремя Грациями, был в Магдебурге, городе, который от этой богини славяне также называли Девин»^{408}. Особый интерес для нас представляют сообщения немецких писателей о том, что Старгард некогда назывался Сиван в честь богини Сивы^{409}. С. Бухгольц прямо отождествляет Сиву с Венерой^{410}. В связи с любшанской находкой отметим, что у западных славян богиня любви была связана с лебедями: «Среди Мораван Венера, или Красопани, называемая также Дзидзилеля, почиталась с большим великолепием. <… > Богиня ехала на золотой колеснице, которую везли два белых голубя и два лебедя»^{411}. Хоть это описание было сделано Иржи Стржедовским достаточно поздно, однако и в восточнославянском фольклоре Василиса Премудрая оборачивается именно лебедем^{412}. Все это свидетельствует о весьма устойчивой традиции на севере Руси связи богини сначала с крепостью, а затем и с городом в собственном смысле слова. И эта традиция, идущая из Любшу через Ладогу в Новгород, отчетливо вписывает земли ильменских словен в западноевропейскую традицию.