Битва у Варяжских столпов

Другое весьма важное филологическое наблюдение применительно уже к собственно восточнославянским торговым путям сделал О.Н. Трубачев. Поскольку ни путь «из варяг в греки», ни Волго-Балтийский путь, который можно назвать путем «из варяг в арабы», невозможны без волоков (рис. 6), этот филолог по этому поводу обращает внимание на один чрезвычайно показательный момент: «Самую важную информацию представляет русский характер номенклатуры волоков, полное отсутствие скандинавского языкового вклада в эту номенклатуру…»^{274} Отметив отсутствие следов и балтского влияния на эту номенклатуру, исследователь подчеркивает, что хоть праславянское volkъ есть во всех славянских языках, но обозначает оно там самые разные предметы, перемещаемые волочением. С другой стороны, понятия волока как пространства, преодолеваемого судами, перетаскиваемыми посуху, есть только у восточных славян, что указывает на его изобретение нашими далекими предками без каких-либо влияний со стороны^{275}. Однако, делая свои выводы, этот выдающийся ученый не учел наличие соответствующей топонимики у славян, живших на территории современной Германии: «Не менее интересны “волоки”: города Pritzwalk (от водной системе Muritz к Эльбе) и Pasewalk; деревня Wolken на p. Warnow, подле города Butzow… деревня Privelake на правом берегу ниже Эльбы… в сфере главного некогда (на Бардовике) торгового пути из славян в немцы; деревня Pralank в Мекленбурге; “Priwalk” — выступающая коса, закрывающая морской залив, ведущий к устью Травы и городу Любеку, и т.д.»^{276}. Наконец, еще одна деревня Prielack, испорченное «переволок», известна на перевале от системы Одры к рекам Шпрее и Эльбе^{277}. Все эти многочисленные примеры показывают, что и этой части западных славян была знакома система волоков в речных торговых путях. Учитывая тесные связи, существовавшие между ними, с одной стороны, и новгородскими словенами и кривичами — с другой, нет ничего удивительного в передаче идеи волоков для налаживания торговых маршрутов. В любом случае наличие системы волоков лишь у славян с территории Германии и восточных славян, без которых трансконтинентальные торговые маршруты через русскую территорию были бы попросту невозможны, при полном отсутствии следов участия скандинавов в их создании представляется более чем показательным.

^{Рис. 6. Московиты на волоке. Рисунок из книги Олафа Магнуса «История северных народов», 1555 г.} 

Известный из ПВЛ путь «из варяг в греки» возник достаточно поздно. В отличие от Волго-Балтийского пути он гораздо хуже прослеживается археологически, особенно начальный период его функционирования. Некоторые норманисты на основании находок всего двух монет византийского императора Феофила II (829–842) в Гнездове и в Бирке датируют время возникновение торгового пути между Византией и Швецией через Русь второй третью IX в. Очевидно, что две монеты, которые могли попасть в эти места и совсем иным путем, — это слишком мало для того, чтобы утверждать о существовании регулярных торговых связей (для сравнения отметим, что клады арабских дирхемов, отмечающие путь «из варяг в арабы», подчас исчисляются сотнями и тысячами монет). Еще одна бронзовая монета того же Феофила была найдена на Городище около Новгорода, а более поздняя византийская монета 976–1025 гг. — в Ладоге^{278}. В условиях достаточной скудности археологических источников опираться следует на данные письменности. К их числу относится упоминание о походе новгородского князя Бравлина на Сурож, который состоялся, по утверждению русской редакции Жития Стефана Сурожского, тогда, когда «по смерти же святого мало лет минуло», а умер этот святой после 787 г., то есть поход произошел где-то на рубеже VIII и IX вв. Другие письменные источники говорят об имевших место в первой половине IX в. посольстве «хакана росов» в Византию и походе русов на Амастриду, а в начале второй половине того же столетия состоялся поход на Константинополь Аскольда и Дира. Все это говорит о том, что отдельные участки пути «из варяг в греки» использовали до того, как им в 882 г. прошел в Киев Вещий Олег, совершив оттуда затем поход на Царьград. Хоть этот путь уже в IX в. неоднократно используется для походов и дипломатических миссий, вопрос о начале его функционирования как торговой артерии остается пока открытым.