Битва троллей

Прошло некоторое время, прежде чем Тамар заметил, что шума дождя по шатру не слышно. Он удивленно открыл глаза, встал, накинул холодную одежду и надел пояс для оружия. Когда он вышел из шатра, то увидел караулы, которые стояли на валу и между палатками. Еще горело несколько костров, и в воздухе был слышен их запах, пряный дым, который на этот раз не смывался непрекращающимися потоками дождя.

На небе луна лишь наполовину скрылась за облаками, которые из-за этого приобрели серебристое сияние. Группы облаков гнались друг за другом, но Тамар увидел, как между ними светятся звезды. «Ночь — время мрака и врагов божественного света, — вспомнил Тамар одну из многих литаний Альбус Сунаса. — Однако луна тоже посылает нам божественный свет, который защищает нас от всепоглощающей темноты. Смерть ходит ночью, забирает стариков и больных, детей и слабых. Только божественный свет может защитить нас от вечной темноты». Эти слова рассказывали детям, и Тамар удивился, что он до сих пор помнит их наизусть. Его отец всегда рассматривал орден Альбус Сунас только как средство укрепления власти и не волновался о вере. Тамар тоже считал утренние молитвы не более чем необходимым злом, но, очевидно, наставления священников оставили в его уме более глубокие следы, чем он думал до этого.

С Соркат все еще дул холодный ветер, но без промачивающего насквозь дождя он стал не таким уж неприятным. Тамар почувствовал себя необъяснимо воодушевленным, будто вместе с дождем улетучилось его мрачное настроение. Он быстро вернулся в свой шатер и начал надевать доспехи. «Сцилас нападет сегодня. Он был бы дураком, если бы не воспользовался такой погодой. Вчерашнее прибытие его кавалерии придало мужества его солдатам, и он знает, что для наших солдат это должно было произвести обратный эффект».

На востоке солнце окрасило облака в красный цвет. Сначала в глубокий темный тон, который напомнил Тамару кровь, но затем он быстро стал светлеть, пока горизонт не озарился розовым светом. Вокруг юного марчега солдаты наслаждались первыми лучами солнца. Тамар тоже на мгновение закрыл глаза. «Все-таки еще раз почувствовать тепло солнца, прежде чем…» Разозлившись на себя, он попытался изгнать из головы непрошеные мысли. Однако вместе со светом армия Сциласа тоже подтянулась из своего лагеря, и Тамар почувствовал глубоко внутри, что время ожидания закончилось. На этот раз в рядах врагов масрид обнаружил напряжение, вездесущую готовность, которую в последние дни он не замечал.

Его взгляд прошелся и по своим солдатам. Рядом с ним Кевес крепче взялся за копье; кожаная перчатка сцарка тихонько скрипнула. Его глаза неподвижно уставились на отряды Сциласа, над которыми на ветру реяло знамя с драконом.

— Сегодня они придут, — почти неслышно прошептал Кевес. Несмотря на холод, на его лбу появились капельки пота.

— Да, — ответил Тамар и заставил себя улыбнуться. — Сегодня наконец все решится и останется позади.

Но для начала марчег Ласцлар приказал своим отрядам занять позицию: пехота длинными рядами, кавалерия за ними. Почти не желая этого, Тамар посмотрел на Флорес, которая стояла посреди своих бояр. Влахака тоже не спускала глаз с врага.

Солнце невыносимо медленно поднималось все выше. Солдаты вздрагивали от каждого шороха, каждого крика из низины. Но атаки пока еще не было. Сцилас все еще находился в своем шатре, об этом свидетельствовал его личный штандарт.

От влажной земли и мокрой травы поднимался туман. Тонкие его клочки кружились на ветру и казались Тамару призрачными тенями мертвых, которые уже дожидались тех, кто погибнет сегодня. Наконец солнце прогнало туман. Когда он поднялся уже очень высоко, то просто растаял. Так как воины уже целое утро напряженно ждали у вала и в каждое мгновение ожидали начала атаки, то во многих местах напряжение снимали грубыми шутками и хриплым смехом.

Но затем из долины донесся сигнал горна, длинный и низкий.

— Лучники! — прокричал юный марчег и поднял руку, когда пехота под ними пришла в движение.

В нижних рядах приготовились дальнобойные лучники. Они поставили свои луки на землю, взяли стрелы в руки. Перед ними также заняли позицию и приготовили свое оружие те немногие стрелки с арбалетами, что еще остались.

— Готовься!

Стрелы были приложены, тетивы слегка натянуты. Затем лучники сильнее натянули тетивы и при этом подняли свое оружие. В долине сейчас шла только пехота, кавалерия оставалась на местах. Тамара вдруг охватило ледяное спокойствие. Словно он неожиданно стал другим, он спокойно оценил ветер и траекторию полета. На крошечное мгновение его внимание отвлекла хищная птица, кружащая над полем битвы, но потом он опустил руку.

— Давай!

Зажужжали тетивы, и стрелы взлетели и опустились, словно голодные хищники, на приближающиеся отряды. Они оставались дрожа торчать в щитах, вонзались в землю, впивались в доспехи и вгрызались в плоть. Крики боли стали наградой за первую атаку, однако у Тамара не оставалось времени посмотреть на результаты первого выстрела. Лучники их противника тоже ответили выстрелами, заставив Тамара пригнуться за своим щитом.