Битва титанов. Несущие смерть

— Вскоре уже никто не сможет ничего сказать, ничего не сможет произойти, чтобы не подумали, что к этому приложили руку Третьи; недоверие растет день ото дня, от события к событию. К сожалению, именно этого и добиваются гномоненавистники. — Златорукий открыл глаза. — Брамдаль, где бы ты ни услышал такие речи, скажи, что верить им нельзя. Чем больше распрей, тем быстрее гномоненавистники достигнут цели.

Палач кивнул.

— То же самое сказал мне и Гордислан Молоторукий. Полагаю, ты знаешь, как сложно бороться против слухов. — Гном поставил кружку на траву. — Поеду дальше. Может быть, мы еще увидимся. И не стоит думать, что я на стороне зла, — сказал он, обращаясь к Бешеному, затем поднялся и стал взбираться на лошадь. — Да пребудет с вами Враккас, — он поднял руку и поскакал дальше.

Тунгдил и Боиндил смотрели гному вслед.

— Знаешь, что меня удивляет? — спросил своего друга Тунгдил. — Он не спросил, что мы везем в повозках.

— Я остаюсь при своем, — упер руки в бока Боиндил. — Он шпион.

Тунгдил подмигнул ему.

— Потому что он стал бы строить глазки Годе?

— Нет, — возразил Равнорукий. — Да, да, — со вздохом произнес он.

— Мастер! Тунгдил! — закричала Года. — Идите сюда! Я кое-что нашла!

— Может быть, твое сердце? — поддел Тунгдил Бешеного и тут же получил локтем в бок.

— Больше ни слова про всякую там сентиментальность, — проворчал чернобородый и побежал; Тунгдил следовал за ним. Было очень непривычно видеть друга без длинной черной косы, в очередной раз подумалось гному.

Года опустилась на колени рядом с кустом и, когда они подошли ближе, раздвинула ветки.

— Смотрите!

Среди зелени и роскошных фиолетовых цветов стали видны черты эльфа, лежавшего на земле, словно мертвец, глаза его были закрыты, на лице — несколько увядших листьев.

В правой части груди торчали три стрелы, пробившие его кожаный доспех и одежду землистого цвета. Судя по роскошным, вышитым одеждам, это был эльф не самого низкого положения; а легкий доспех объяснялся тем, что он находился на охоте. Лагерь его должен был располагаться где-то неподалеку.

— Он дышит, — удивился Бешеный, заметив, что грудь слабо вздымается и опускается. — Хо, остро… эльфы не так тщедушны, как я думал.

— Помогите мне. — Тунгдил осторожно посадил раненого, чтобы посмотреть на древки стрел. Двое были сломаны, однако надломленное третье торчало в теле. — Во имя Враккаса! Это эльфийские стрелы!

— Если бы стрела была одна, я сказал бы, что это несчастный случай, — вынес свой вердикт Бешеный, глядя на окрашенную кровью спину. — Но поскольку их три, то я считаю, что это исключено. Если, конечно, они не устраивают охоту на своих же сородичей.

— Зачем эльфам убивать друг друга? — Тунгдил разглядывал лицо найденного. — Или нужно задаться вопросом, зачем им убивать его?

— Но ведь стрелы могут быть поддельными, — заметила Года. — Может быть, это Третьи?

— Нет. Они взяли бы арбалеты, чтобы навести подозрение на нас, и положили бы тело в таком месте, где его очень скоро нашли бы. И не оставили бы несчастного парня в живых, — возразил гномке Тунгдил. — Нет, эльфа обстреляли из лука свои же. Либо его сочли мертвым и оставили здесь, или он бежал, а они потеряли след.

Боиндил рассматривал необычную находку.

— И что мы будем с ним делать? Раны выглядят плохо. Долго он не протянет.

Тунгдил бросил взгляд на повозки.

— Возьмем его с собой. Если эльфы хотят убить его, то я хочу выяснить причину. — Гном не помнил, чтобы ему когда-либо доводилось читать о войне в Аландуре. Странное поведение послов, тайные строки в их сопроводительном письме, камень, до сих пор нераскрытые загадки новых строений эльфов, все это, вероятно, могло иметь отношение к этому раненому.

Могло.

Может, дело было в личной вражде, или же это преступник высокого ранга, которого поймали на месте злодеяния и убили при попытке к бегству. Никто не знал, как народ лесов регулирует свои внутренние конфликты. Многое было возможно.

— Давайте позаботимся о том, чтобы он остался в живых и открыл глаза. — Тунгдил подозвал еще нескольких воинов, чтобы они помогли нести раненого. Поместили на одной из повозок на нескольких слоях шкур. Приставили к нему одного из целителей.

Тунгдил скомандовал выступление. Он хотел использовать остаток дня, чтобы уйти как можно дальше от границ Аландура. Хотя перевозить раненых эльфов на повозках было не запрещено, но и заботиться гномам об эльфах — не в порядке. В худшем случае их могли обвинить в похищении.

Теперь Златорукий вел отряд на юг с еще более важным грузом.

Бешеному волей-неволей пришлось снова сесть в седло, чтобы не замедлять продвижение группы. Поскольку Года не жаловалась на тряску, замолчал и он. Не очень здорово, если мастер причитает больше ученицы.

— А кто был тот гном, который сидел с вами? — поинтересовалась гномка.

— Он не должен тебя интересовать, — резко ответил Бешеный.

Года подняла брови.

— Дитя бога-кузнеца, скачущее на лошади, само по себе необычно.

— Он не необычен. Он палач. — Боиндилу не нравилось, что ученица продолжает проявлять любопытство. — Убивает преступников долговязых. За деньги.