Битва стрелка Шарпа

– Удивительно, чего только не прихватит солдат при отступлении, – заметил генерал. – У одного мертвеца нашли табуретку для доения. Самую обыкновенную табуретку! О чем он думал? Собирался тащить ее во Францию? – Веллингтон протянул письмо Хогану. – Проклятье, – сказал он мягко и, помолчав, уже решительнее добавил: – Чтоб их! – Жестом отослав адъютантов и оставшись наедине с Хоганом, генерал продолжил: – Чем больше я узнаю о его католическом величестве короле Фердинанде Седьмом, тем больше укрепляюсь во мнении, что его следовало утопить при рождении.

Хоган улыбнулся:

– Признанный способ, милорд, удушение.

– В самом деле?

– В самом деле, милорд. Комар носу не подточит. Мать просто объяснит, что неудачно повернулась во сне и придавила несчастного малыша, а Святая церковь объявит о рождении еще одного ангелочка.

– В моем роду, – сказал генерал, – нежеланных детей отправляют в армию.

– Эффект почти такой же, милорд, вот только ангелочков не прибавляется.

Веллингтон коротко рассмеялся и помахал письмом:

– Так как же оно к нам попало?

– Обычным путем, милорд. Слуги Фердинанда вывезли контрабандой из Валанса и переправили на юг к Пиренеям, где передали партизанам, а те уже доставили нам.

– И копию в Лондон, да? Есть шанс перехватить лондонскую копию?

– Увы, сэр, ушла две недели назад. Скорее всего, она уже там.

– Черт, проклятье! Проклятье! – Веллингтон мрачно уставился на мост, где на строповую тележку укладывали ствол разобранного французского орудия. – Так что делать, а, Хоган? Что делать?

Проблема была достаточно проста. Письмо, копия которого ушла принцу-регенту в Лондон, доставили от короля Испании Фердинанда, пребывавшего в качестве пленника Наполеона во французском замке в Валансе. В письме говорилось, что его католическое величество, следуя духу сотрудничества с его английским родственником и руководствуясь желанием изгнать французских захватчиков со священной земли его королевства, дал указание Ирландской королевской роте, дворцовой гвардии его католического величества, присоединиться к войскам его британского величества под командованием виконта Веллингтона. Жест этот, при всей его кажущейся щедрости, пришелся не по вкусу генералу, не видевшему пользы от беспризорной роты дворцовой стражи. Другое дело – батальон обученной пехоты в полной боевой экипировке. Такая воинская часть пришлась бы кстати, но от роты церемониальных войск толку будет не больше, чем от распевающего псалмы хора евнухов.

– И они уже прибыли, – вкрадчиво добавил Хоган.

– Они уже что?.. – Вопрос Веллингтона улетел по меньшей мере на сто ярдов – случайный пес, посчитавший, что окрик относится к нему, бросился прочь от облепленных мухами внутренностей, вывалившихся из распоротого живота французского артиллерийского офицера. – Где они? – сердито спросил Веллингтон.

– Где-то на Тахо, милорд, плывут к нам на барже.

– И как, черт возьми, они сюда попали?

– Морем, милорд, если верить моему осведомителю. На наших судах.

Хоган насыпал табак на левую руку и вдохнул сначала одной, потом другой ноздрей. Его глаза заслезились, на секунду он замер, а потом громко чихнул. Лошадь вздрогнула, прядая ушами.

– Командир Ирландской королевской роты утверждает, – продолжил Хоган, – что провел своих людей к восточному побережью Испании и нанял судно до Менорки, где их принял на борт наш королевский флот.

Веллингтон насмешливо хмыкнул:

– И французы даже не попытались им помешать? Половина королевской гвардии открыто уходит из города, а король Жозеф смотрит на это сквозь пальцы?

Брат Бонапарта Жозеф, посаженный на испанский трон, оставался на нем только благодаря тремстам тысячам французских штыков.

– Пятая часть королевской гвардии, милорд, – вежливо поправил генерала Хоган. – И да, именно так лорд Кили и говорит. Кили – их командир.

– Кили?

– Ирландский пэр, милорд.

– Черт возьми, знаю я ирландских пэров. Кили… Граф Кили. Изгнанник, верно? Его мать, помнится, в девяностых давала деньги Тону. – (Вольф Тон, ирландский патриот, собирал деньги и вербовал добровольцев в Европе и Америке, чтобы поднять в своей родной Ирландии восстание против англичан. Восстание переросло в открытую войну в 1798 году, когда Тон вторгся в Донегол с небольшой французской армией. Армия была разгромлена, сам же Тон предпочел покончить с собой в Дублинской тюрьме, избежав таким образом британской виселицы.) – Не думаю, что Кили чем-то лучше своей матери, – мрачно заметил Веллингтон, – а уж та – сущая ведьма, которую стоило бы задушить при рождении. Его светлости можно доверять?

– Как я слышал, милорд, он выпивоха и транжира, – ответил Хоган. – Во главе Ирландской королевской роты его поставили лишь потому, что он оказался единственным ирландским аристократом в Мадриде и его мать имела влияние на короля. Она уже умерла, да упокоит Господь ее душу.

На глазах у майора солдат поддевал штыком внутренности французского офицера. Кишки неизменно соскальзывали, и в конце концов сержант, не выдержав, приказал либо собрать их руками, либо оставить воронам.