Битва стрелка Шарпа. Рота стрелка Шарпа

– Выходит, вы не совсем необразованный, а? Именно королевский, Шарп. Королевская гвардия! Эти ирландские парни – королевские! Не какая-нибудь шайка кучеров да погонщиков мулов. У них есть связи при дворе, Шарп, а это означает королевские награды! Я даже вроде бы слышал, что испанский двор дает пенсию с указом о награждении Золотым руном. К этой штуковине полагается красивая звезда и золотая нагрудная цепь, но пенсия тоже лишней не будет. Награда за хорошо сделанную работу, понимаете? И это только от испанцев! Одному Богу известно, на что может расщедриться Лондон. Рыцарское звание? Принц-регент захочет узнать, как мы справляемся с этим делом. Шарп, он спросит о нас, разве не ясно? Он ждет, что мы примем этих ребят должным образом, как приличествует королевской гвардии. По меньшей мере орден Бани, так я думаю. А может, даже виконтство, почему нет? Есть только одна проблема… – Полковник Рансимен снова рыгнул и на несколько секунд оторвал задницу от скамьи. – Бог мой, так-то лучше. Освобождайтесь от газов, говорит мой доктор. Нет хуже для здоровья, чем держать вредные газы в себе, потому что тогда тело будет гнить изнутри. Теперь, Шарп, ложка дегтя в нашу бочку меда: эти королевские гвардейцы – ирландцы. Вы когда-нибудь командовали ирландцами?

– Немного, сэр.

– Понятно. А у меня под началом, после того как нашу службу объединили с ирландским извозчичьим корпусом, были десятки этих пройдох. Уж кого-кого, а пэдди я знаю как свои пять пальцев. Служили когда-нибудь в Ирландии, Шарп?

– Нет, сэр.

– А мне вот довелось. Нес гарнизонную службу в Дублинском замке. Полгода мучений, Шарп, – и ни одного сносно приготовленного блюда. Видит бог, я стараюсь быть добрым христианином и любить ближних, но с ирландцами это непросто. Нет, из некоторых получаются лучшие на свете друзья, но какие же они тупицы! Ей-богу, Шарп, я иногда спрашивал себя: уж не морочат ли они мне голову? Не притворяются ли, что не понимают самых простых приказов? Как вам такое? И вот еще что, Шарп. От нас с вами требуется предельное благоразумие. Ирландцы… – тут Рансимен с трудом наклонился вперед, как будто хотел доверить Шарпу нечто очень важное, – в большинстве своем римские католики. Паписты! Так что будем осторожнее в высказываниях на теологические темы, чтобы не вызвать возмущение! И пусть мы с вами знаем, что римский папа есть реинкарнация вавилонской блудницы, но, заявив это вслух, мы делу не поможем. Понимаете, что я имею в виду?

– Вы имеете в виду, сэр, что на Золотое руно тогда рассчитывать не придется?

– Вот молодец! Я знал, что вы поймете. Будем дипломатичными, Шарп. Будем понимающими и сдержанными. Давайте относиться к этим парням так, словно они англичане. – Рансимен задумался над собственным предложением и нахмурился. – Ну почти англичане. Вы ведь из рядовых, да? Наверное, такие вещи не вполне для вас очевидны, но помните одно: помалкивайте о папе римском, и худа не будет… Да, и скажите своим парням, пусть тоже помалкивают, – поспешил добавить Рансимен.

– У меня, сэр, католиков хватает, – сказал Шарп. – Как и ирландцев.

– Так и должно быть. Каждый третий в этой армии – ирландец! Если когда-нибудь вспыхнет мятеж… – Полковник Рансимен вздрогнул, представив бунтующих папистов в красных мундирах. – Нет, об этом лучше не думать. Просто не обращайте внимания на их мерзкую ересь, пропускайте мимо ушей. Невежество – вот единственная возможная причина папизма, как всегда говорил мой дорогой отец, а сжигать их на костре – единственное известное лекарство. Он был епископом и в таких делах разбирался. И еще одно, Шарп: я был бы обязан, если бы вы не обращались ко мне «полковник Рансимен». Замена еще не случилась, так что я остаюсь генерал-вагенмейстером и называть меня следует генералом Рансименом.

– Конечно, генерал, – согласился Шарп, скрывая улыбку.

Прослужив в армии девятнадцать лет, он хорошо знал таких, как Рансимен. Этот человек покупал себе каждое повышение вплоть до подполковника, а дальнейшее продвижение застопорилось, потому что получить звание выше можно только по выслуге лет или за заслуги. Но если Рансимен хочет называться генералом, почему бы и не подыграть? Шарп уже понял, что договориться с Рансименом будет нетрудно, а враждовать с ним из-за мелочей нет смысла.

– Вот и чудесно! А! Видите хлюпика? Того, что уходит? – Рансимен указал на мужчину, вставшего из-за стола. – Он оставил полбутылки вина. Видите? Заберите, Шарп, будьте добрым товарищем. Пока та горбунья не унесла. Я бы сам сходил, но чертова подагра житья сегодня не дает. Давайте же, умираю от жажды!

Подбирать, как нищему, с чужого стола Шарпу не пришлось. От унижения его спасло появление майора Майкла Хогана, вернувшего капитана к столу, заваленному остатками Рансименова обеда.

– Добрый день, полковник, – сказал Хоган, – притом чудесный день, не правда ли?

Шарп заметил, что Хоган нарочно усиливает свой ирландский акцент.