Битва Шарпа

— Вперед! — крикнул он, выбегая на улицу, и повел своих людей против остатков баррикады. Мушкеты изрыгали дым и пламя, что-то ударило о приклад винтовки Шарпа, он тыкал палашом через баррикаду, а гвардейцы растаскивали телеги, скамейки и горящие тюки соломы в стороны. Рядом горел дом, и Шарп закашлялся от дыма, когда проложил себе путь через последние препятствия и отбил удар штыка, нанесенный маленьким тощим французским сержантом. Харпер проткнул человека эспонтоном. Ручей был уже только в нескольких футах впереди. Французская пушка выстрелила картечью вверх по главной улице, и дюжину горцев отбросило в сторону, потом французских артиллеристов заслонили французские пехотинцы, которые пытались уйти об беспощадной контратаки союзников, переправившись через Дос Касас.

Громкая ругань была слышна справа от Шарпа, и он увидел, что это сам Луп пытается сплотить французов. Бригадир стоял на остатках старого каменного мостика — он ругал бегущих французов и пытался удержать их при помощи палаша. Харпер снял с плеча свое семизарядное ружье, но Шарп оттолкнул его.

— Педераст мой, Пат.

Некоторые красные мундиры преследовали французов через ручей, а Шарп бежал к мосту.

— Луп! Ты ублюдок! Луп! — кричал он. — Луп!

Бригадир повернулся и увидел, что залитый кровью стрелок бежит к нему. Луп спрыгнул с моста как раз тогда, когда Шарп забежал в воду, и эти двое встретились на полпути, в каком-то подобии заводи, образованной дамбой из тел, где вода доходила им до середины бедра. Палаши столкнулись — Луп нанес удар, но Шарп парировал и повернулся для ответного удара, который тоже был отбит. Он пнул Лупа в колено, но глубокая вода помешала ему, и он чуть не упал и подставил себя под косой удар палаша Лупа, но Шарп выровнялся вовремя и парировал удар эфесом, после чего ткнул в бельмо Лупа. Бригадир поспешно отступил назад, но выровнял положение новым режущим ударом клинка. Общее сражение продолжалось, но и британцы и французы оставили этих двух фехтовальщиков в покое. Французы намеревались укрепиться за оградами и в садах восточного берега, откуда начинались их сегодняшние атаки, в то время как британцы и португальцы охотились на последних врагов в деревни. А в это время посреди ручья двое обезумевших в битве мужчин ворочали своими тяжелыми клинками как дубинами.

Они стоили друг друга. Луп был лучшим фехтовальщиком, но он был ниже Шарпа, с более короткими руками, и к тому же привык драться верхом, а не в пешем строю. Оба кололи, рубили и отбивали удары в манере, которую можно было назвать пародией на прекрасное искусство фехтования. Их движения замедляли вода и усталость, и добиться свойственного фехтованию изящества было невозможно с их длинными тяжелыми кавалерийскими палашами. Звуки при столкновении этих клинков напоминали скорее о кузнице.

— Ублюдок, — сказал Шарп, нанося рубящий удар. — Ублюдок! — повторил он вместе с уколом.

Луп парировал укол.

— Это за моих убитых солдат, — сказал он и ударил палашом снизу вверх, вынудив Шарп неуклюже парировал. Луп выругался и ударил в лицо Шарпа, заставив стрелка уклониться вбок. Шарп возвратил удар и закричал торжествуя, когда его клинок резанул Лупа по животу, но он преуспел только в том, чтобы проткнуть ташку француза, в который застряло острие его палаша, между тем как Луп устремился вперед, чтобы нанести смертельный удар. Шарп тоже шагнул вперед, ликвидируя разрыв между ними, чтобы остановить удар, и боднул Лупа головой, поскольку тот оказался рядом. Француз избежал удара и поднял колено. Шарп ударил его рукой, затем высвободил палаш и ударил Лупа рукояткой, но в то же время гарда клинка бригадира нанесла ему чувствительный удар в левый висок.

Два бойца разошлись. Они смотрели друг на друга, но больше не выкрикивали оскорблений, потому что им были нужны все их силы для борьбы. Мушкеты стреляли через ручей, но никто не целился в дуэлянтов, признавая, что они ведут бой чести, который касается их одних. Группа солдат, одетых в серую форму, наблюдала с восточного берега, в то время как сборище стрелков, гвардейцев, рейнджеров и горцев приветствовало Шарпа с запада.

Шарп набрал воды левой рукой и плеснул себе в рот. Он облизнул губы.

— Время покончить с тобой, — сказал он твердо и пошел по воде вперед. Луп поднял палаш, когда Шарп ударил, отбил удар, снова отбил. Шарп, испытывая прилив новой отчаянной энергии, наносил французу удар за ударом, сильнейшие уколы, потом рубящие удары своим тяжелым палашом, которые пробивали защиту Лупа и следовали один за другим настолько быстро, что француз не успевал освободить собственный клинок для нападения. Он отступал, подавленный силой Шарпа, и с каждым ударом его защита слабела, тогда как Шарп, с застывшей на лице ухмылкой, неудержимо атаковал. Пытаясь отразить сильнейший удар, француз упал на колени, и Шарп издал победный клич, когда поднял палаш для последнего смертельного удара.

— Берегитесь, сэр! — отчаянно закричал Харпер.