Битва с Непознаваемой

Отодвинув изображение внука, в мониторе появилось лицо человека постарше возрастом. Ариэль Копф бодро приветствовал собеседника и громко сообщил:

— Набираюсь сил, скоро буду совсем как огурчик. Вы, молодой человек, подали прекрасную идею — я обязательно добавлю в книгу главу про взаимный контроль накануне войны. Неужели есть грязные скоты, которые обвиняют нас в бомбардировке Глешнеке?

— Так точно, маршал. Кое-кто пытается доказать, будто Енисейский таким образом спровоцировал нападение тарогов на соседей.

— Какая глупость! — вскричал старик. — Возле наших баз постоянно дежурили стационеры двух-трех держав. Ни одна «Валькирия» не смогла бы взлететь незамеченной.

— Но уже испытывались «Звездные сверхкрепости», — осторожно напомнил Андрей.

— На тот момент была построена лишь одна машина, — молниеносно парировал маршал. — Испытания проводились на полигоне возле Сириуса в присутствии иностранных инспекторов. Вторую машину собрали только после начала войны, а «Протуберанцы» появились полугодом позже.

Эльфрид забеспокоился, уговорил деда не нервничать и отправил отдыхать. Затем, вернувшись к видеофону, произнес недовольным тоном:

— Оказывается, вы просились аспирантом на нашу кафедру, получили согласие, но так и не явились. Позвольте осведомиться, почему изменились ваши планы?

Получилось очень неудобно. Пришлось извиняться и объяснять, что не может оставить работу, поэтому выбрал университет поближе к дому. К счастью, профессор воспринял его доводы благосклонно, расспросил о работе над диссертацией, дал несколько весьма полезных советов. На прощанье Эльфрид Копф взял с Андрея слово, что тот апробирует свои результаты на конгрессе военных историков, который состоится в Порфире следующей весной. Вместе с приглашением на конгресс Андрей получил обещание:

— Если сделаете добротную работу, буду вашим рецензентом.

Попрощался Копф вполне добродушно, без прежней холодности. Дав отбой, Андрей немедленно бросился просматривать полученные с Добравы материалы и чуть не взвыл от восторга. Это была настоящая бомба!

Письмо от 23 мая 2473 года ломандарского премьер-министра коллегам из 7-й Республики, ССМ и 12-й Империи с требованием организовать взаимный контроль средств дальнего нападения.

Договор о режиме взаимного контроля, подписанный 16 июня того же года и ратифицированный 26 июля.

Списки всех кораблей, выделенных в Международную флотилию взаимного контроля. Рапорты всех командиров — на языках оригинала и в переводе на общеземной.

Отчеты лома, импа и реса о тренировочном рейде «Валькирии» за два дня до Глешнекского инцидента. Три крейсера проконтролировали весь маршрут учебного рейда от базы «Аванте» до учебной мишени и обратно. В момент инцидента 20 марта 2474 года все земные рейдеры дальнего действия стояли в ангарах и в бомбардировке участвовать не могли. Другие документы подтверждали, что дальние бомбардировщики ресов, имперцев и Ломандара также не покидали своих баз, а другие страны подобных средств не имели.

Вывод был прост: война не была спровоцирована великими державами, то есть круг подозреваемых сужался до трех фигурантов, чьи корабли могли добраться до Глешнеке: Даласули, Мрагвенд и Кьелтарогга.

Звезда Августа в небе над Кракенбургом давно миновала зенит и склонялась к морю. Очень хотелось на пляж, однако, сделав героическое усилие, Андрей вернулся к военному архиву.

В списках довольствия 114-го корпуса нашелся майор Эль-Фейри — прикомандированный офицер армейского штаба. Дальнейший поиск в Интернете привел к неожиданному результату — никаких сведений о таком человеке, словно никогда не рождался. Буквально чудом удалось отыскать упоминание, что Махарадж Эль-Фейри награжден орденом «За заслуги перед человечеством» № 009854 и орденом Боевого Знамени № 037125478. Поиск по номерам привел к сообщению из провинциальной сводки новостей тридцатилетней давности: перед выпускниками выступает кавалер ордена «За заслуги перед человечеством» № 009854… Рудольф Молинас.

Андрей обмер — любимый писатель его детства! Да что там детство — он и в студенческие годы зачитывался чудными книгами об открытии, освоении, колонизации Калиюги, о приключениях первооткрывателей других планет. Первые романы были опубликованы еще до войны — сколько же лет старику, жив ли он…

Молинас оказался жив, более того — жил на Фрейе, будучи ведущим научным сотрудником Института социальной математики при университете города Астротаун на западном побережье континента. Не в силах откладывать встречу, Андрей созвонился с Молинасом и бросился на вокзал.

Через час, обогнав время, поезд доставил его в уютный тихий ретрогородок. Дома в Астротауне строили не выше двадцати этажей, над улицами проносились стилизованные под ретродревность трамваи-монорельсы, жизнь текла медленно, как в XXII–XXIII веках. Некоторые районы города частенько использовались при съемках исторических фильмов.

Выслушав его просьбу, Молинас удивленно переспросил: