Битва с богами

В тот день Нейман совершал ежедневный моцион по арбатским переулкам, в одном из которых у него была тихая квартира. Он ласково жмурился на летнее солнышко, наслаждался жизнью. Только что получил хороший транш, и у него были все поводы для радости. Главное, что в этой жизни у него есть деньги. Потому что тем, у кого денег нет, тому и жить незачем – как говаривал герой пьесы Островского.

Он свернул на Большой Афанасьевский переулок. И тут хрупкая фарфоровая ваза его безмятежности была вдребезги разбита грубым тараном действительности.

– Иосиф Абрамович? – Догнав Неймана, я преградил ему дорогу и продемонстрировал удостоверение. – Полиция. Пройдемте с нами.

– На каком основании?

– По подозрению в совершении преступления. Вы можете хранить молчание, – хмыкнул я. – Но недолго.

– Что вы себе позволяете? Я требую адвоката.

– Будет. Все тебе будет. И адвокат, и Холокост.

– Что?!

– Заткнулся, живо. – Я врезал ему аккуратно, но больно, под дых. Он захлебнулся кашлем, и я его толкнул в руки Батыра, который препроводил мошенника в салон фургона марки «Форд».

Мы допрашивали его с Робином в фирменном подвале в Медведково. Он действительно был похож на упыря – длинная шея, волосатый острый кадык, бледное лицо с синим отливом и выступающие вперед зубы. Страшненький такой.

Хорохорился он и твердил что-то о пятьдесят первой статье Конституции ровно до той поры, пока не понял, что его не задержали, а тупо похитили. После этого он только вздыхал, демонстрируя вечную скорбь еврейского народа.

Мы доходчиво объяснили, что ему надо сдать некоторых клиентов.

– Моя фирма – это, прежде всего, репутация, – возмутился Вурдалак. – Если узнают, что информация ушла от меня…

– Как же тебя, старого мошенника, с такими талантами до сих пор не прибрал какой-нибудь чекист на связь? – поинтересовался Робин.

– Умею дистанцироваться.

– Вурдалак, твой бизнес нам без надобности, – сказал я. – Ты работаешь, чтобы жить, или живешь, чтобы работать?

– Работаю, чтобы жить. Я отношусь к существам разумным.

– То есть не из идейных борцов, рвущихся на баррикады.

– Никогда, – замахал руками Вурдалак.

– Ну, значит, договоримся. Так?

– Договоримся, – обреченно понурился он.

Глава 33 Загранкомандировка

Отличительная особенность арабских городов – страшная антисанитария и общая запущенность. Люди будто задаются целью максимально загадить свою среду обитания. Вон, у «Синей мечети», минареты которой сейчас переливаются в лучах солнца своими великолепными изразцами, еще можно пройти, не рискуя вляпаться в коровью лепешку. Дальше это становится затруднительно.

Я сидел в кафешке, выходящей на Дворцовую площадь – место расположения главных достопримечательностей города. За соседними столами во весь голос галдели на своем каркающем языке немцы – туристическая группа, приземлившаяся здесь на обед. Прошелестела дисциплинированно группа японцев и заняла место в очереди за блюдами – шведский стол – мечта туриста, возможность прибавить пару кило к живому весу.

Туристов сюда как магнитом тянули «Синяя мечеть» одиннадцатого века и дворцовый комплекс семнадцатого века. Через квартал отсюда раскинулись развалины античного рынка. От старинной площади расходились улицы красивых многоэтажек, которые в конце девятнадцатого века были построены англичанами. Сегодня общими усилиями туземцев они приведены в состояние разрухи – лепнина сбита, стены исписаны. Особенности местного менталитета.

Я меланхолически жевал лепешку с острой мясной начинкой – дай бог, не отравят, – запивая ароматным восточным кофе.

В потертых джинсах, клетчатой рубашке, в мягких мокасинах, при барсетке, с фотоаппаратом-мыльницей – я типичный турист, ничем не выделяющийся из толпы.

В моих ушах наушники. Мода на гарнитуры и плееры сильно облегчает работу. Человек с наушником в ухе уже не вызывает ни у кого подозрения. И никто не поймет, что слушает человек вовсе не «Рамштайн», а радиопереговоры группы наружного наблюдения.

– Пока никого, – отчитался Робин.

– Ждем до победного, – негромко произнес я в выносной микрофон мобилы, которая сейчас использовалась как рация.

Так, еще одна чашка кофе. Ощущаю себя не в своей тарелке. Внутри как-то пустовато. Я на нервах, как всегда в предчувствии силовых мероприятий. Надо прийти в себя, пусть и с помощью кофеина. Хотя все это лирика – душевные муки, физическое состояние. Лишь бы у нас все получилось.

А получается все по-нашему далеко не всегда.

Немцы, исчерпав лимит времени на обед, с шумом удалились осматривать достопримечательности. Их место заняли не менее шумные итальянцы.

Я заказал мороженое. Сижу тут битый час и уже начинаю вызывать нездоровое любопытство у персонала. Еще минут десять, и надо перемещаться в другую точку.

Черт, назначенное время уже вышло. Пора бы уже.

– Третий, ответь Первому. Ну что там? – снова нетерпеливо спросил я.

– Верблюд сидит, ждет, – доложил Робин. – Объект пока не появился.

– Смотрите не светанитесь там.

– Да как можно, командир?