Битва при Тюренчене

- Человек менее благородный давно бы догадался...

Выходит. Дверь вновь отворяется, но кто за ней стоит, зрителям не видно.

(Чарльз потрясенно) - Кто ты, милое дитя?

(В ответ) - Вы мой папа?

(Чарльз нежно, совсем потрясенно) - Да... Должно быть, это я...

Уходит за дверь.

Занавес под оглушительные, лавинообразные аплодисменты. Они длятся и длятся... Занавес расходится, открывая всю труппу талантливых любителей: в центре Городецкий под руки с Татьяной и Наденькой, далее Плец и Ровнин, Елена Михайловна и Мария Ивановна, Катенька и канцелярист Ершов (в роли Монтегю). Они кланяются и кланяются, а овации не смолкают...

Глава двадцать вторая. Нечаянный адюльтер

Карцев проснулся утром 21 века с улыбкой на устах, сохранившейся после триумфальной премьеры его спектакля в 20 веке. Он вспомнил, сколько мыкался по театрам современного Красноярска со своими двумя пьесами, как его привечали на среднем уровне и отвергали на верхнем - хорошо хоть из безразмерного интернета не выкинули... И вдруг успех! С любительской труппой, собранной с бору по сосенке! Впрочем, роли все сыграли прекрасно, на одном дыхании...

А Татьяна явно нашла свое призвание! Лишь бы не загубили ее режиссеры и актеры тамошние, поддержали, а не утопили. Впрочем, а мы-то на что с губернатором, сами кого хошь утопим. Вот обкатаем ее в Красноярском театре чуток, переедем в Петербург и там возьмем кого-нибудь за глотку: Яворскую, Комиссаржевскую, Таирова или деятелей императорских театров? Поглядим... Главное, что она от Сергея теперь отстанет, всю себя сцене отдавать будет.

Кстати, именно в это время появились драматурги нового типа: Ибсен, Стриндберг, Бернард Шоу, да и Кнута Гамсуна, кажется, уже ставили. Из наших - Чехов и Горький, тоже буревестники... До черта конкурентов моей самоделке... Хотя она вполне в том духе, а может и покруче кому покажется.

Он с удовольствием поработал весь день над недавно заказанной геологической картой Исаковского террейна, а вечером взялся, как всегда, заучивать кусок текста для роман-газеты - на этот раз из очень трогательной "Виктории" Гамсуна. Сделав этот урок, он лег в кровать, предвкушая встречу со своим спаянным красноярским кланом. С тем и уснул.

Однако проснувшись, Карцев ничего из приснившегося этой ночью, не вспомнил. За прошлую, позапрошлую и многие другие ночи помнил, а за эту - ничего!

"Да был ли я там этой ночью? - зародилось в нем страшное подозрение. - А если и был, так что толку? Как и не был..."

Весь день Карцев проходил смурной, за карту террейна, еще вчера страшно интересную, не брался. Так, трепался о том-сем с коллегами и все. Вечер, а вернее отход ко сну боялся чем-либо нарушить.

"Ну, давай, боженька, не злись на меня за прошлый атеизм, помоги!" - выпрашивал он...

Бесполезно. Наутро проснулся с чувством, что его обокрали. То ли не было ни черта, то ли не помнил! Наказал его все-таки боженька...

В таком миноре, переходящем в настоящую тоску, Карцев пробыл всю неделю. Работать полегоньку начал (куда деваться, заказчик оговорил жесткие сроки!), но как обычный геолог-ремесленник, а не как творческий, с большой выдумкой человек. В субботу встряхнулся и рванул в Академгородок, где взял лыжи на прокат и набегался по трассам от души. Вечером же нашел в инете фотографии старого Красноярска и стал их не спеша рассматривать, отмечая те или иные несоответствия со своими впечатлениями. Повздыхал о недавнем счастье и уснул...

...проснувшись на улице Вознесенской, возле дома Гадаловых!

Ура! - попытался крикнуть он, но души голоса не имеют. Скорей к Сергею! Юркнул в открытую форточку квартиры Городецких, затем в дверную щель "своей" комнаты и остолбенел! Сергей спал в постели с Татьяной! Абсолютно голой, что подтверждало сползшее одеяло... "Вот и оставь его на неделю!" - хохотнула душа. - "И как это понимать? Знает ли об их идиллии Елена Михайловна? А что же творится у Плецев?".

Карцев выскользнул обратно в зал и мотнулся по остальным комнатам. В кухне Варя пекла пироги (Эх, как обожал Карцев ее пироги, особенно с вязигой!), у себя дрыхла Катенька, но комната Елены Михайловны была пуста и на кровати она сегодня явно не спала. - "Загуляла!" - ахнул Карцев. - "Впрочем, у нее с Ровниным давно к тому шло... Вот загадка и разрешилась: мать за порог, а Сергей с "Сарой" на порог! Причем сомневаюсь, что это была его инициатива... А мне-то что делать? Ждать когда Сергей проснется? Разбудить его сейчас, вселившись? А может быть навестить семейство Михаила Александровича, посмотреть, что у них творится?

Приняв решение, он стремительно взмыл в февральское небо и понесся к дому генерал-губернатора. Попав известным "макаром" в дом, обнаружил все семейство (кроме Татьяны, конечно) в столовой, без видимых признаков волнения. Впрочем, приглядевшись к Наденьке, он заметил в ее глазах тревогу и, вроде как, затаенную грусть. Вскоре завтрак был закончен, и все, поулыбавшись друг другу, разошлись по своим комнатам. Карцев скользнул за Наденькой.