Битва при Тюренчене

«Точно так, с абсолютной привязкой к местности. Известны также залежи каменного и бурого угля, крупнейшие в мире месторождения меди, никеля, платины, свинца и цинка, нефти и газа, ряд просто крупных месторождений железа, марганца, кобальта, сурьмы, молибдена и еще ряда полезных ископаемых. И мы можем предложить их под разработку промышленникам. Вернее, предложения по новым приискам будешь делать ты, причем я знаю, как их можно замотивировать»

« И как же?»

«Ты, будто бы, копаясь в архивных материалах, нашел данные старательской шурфовки: неизвестные или почему то сочтенные прежними горными инженерами бесперспективными»

«И мне безоговорочно поверят?»

«Сразу не поверят, но ты предложишь послать с тобой на этот участок группу шурфовщиков и шлиховщиков, вскроешь и опробуешь россыпь, прикинешь примерные запасы и передашь эти материалы финансировавшему экспедицию промышленнику – оговорив себе с добычи небольшой процент»

«Небольшой – это сколько?»

«Я и сам не знаю, может 5%, в крайнем случае 10. Это для того, чтобы промышленник наживку заглотил и тебя не захотел со света сжить»

«Вы это сейчас теоретически рассуждаете или у Вас на примете уже есть россыпь?»

«Есть, не сомневайся: и большая, на 15 тонн, и малая, килограмм на 300. Могу, конечно, еще десятка два-три малых и средних предложить»

«Совершенно неизвестных? И даже почти на 1000 пудов? В Енисейской тайге, наверное? Северной или Южной?»

«В данном случае в Северной, но есть целики и в Южной. Впрочем, я думаю, твоей семье на безбедную жизнь доходов от первых двух россыпей хватит. А тебе это золото лишь позволит стартовать в столицы, в более высокие сферы: науку, промышленность или политику – куда пожелаешь»

«Кажется, такие проекты прожектами называются?»

«К 21 веку у русских людей накопилось много метких выражений, вот одно из них: мечтать не вредно, вредно не мечтать»

«Но я вовсе не стремлюсь в такие эмпиреи, мне достаточно было бы дело настоящее делать, иметь возможность опекать сестру и маму и продолжить род Городецких»

«Тогда вот мое собственное изречение: если ты молод, богат, полон сил и не честолюбив – стоило ли вообще рождаться на свет? Здесь же кроется третий вариант на вопрос «зачем?»: затем, что с твоей помощью я могу удовлетворить свою тягу к более совершенному устройству мира и, может быть, предотвратить хотя бы некоторые из тех бед, которые весьма скоро случатся с Россией»

«Так Вы социалист? Как вообще вы там живете, в 21 веке? При социализме, конституционной монархии или в буржуазной республике?»

«Всяко жили, в том числе и при социализме, а теперь то ли в парламентской республике, то ли при диктатуре олигархов. Царя, конечно, давно уж нет, хоть некоторые «либералы» по нему прямо тоскуют»

«А что за беды нас ожидают? И как скоро?»

«Ну, ты прямо за один вечер все хочешь разузнать. Я теперь тебя вряд ли покину. А впрочем, с этой возможностью надо бы точно определиться… Значит так, лежи, не дергайся – я сейчас попробую из твоей головы эмигрировать»

«Ой, и вселение то было жутким, а теперь еще страшнее…»

«Потерпи, Сережа, при удаче у нас руки будут полностью развязаны»

Тут Карцев (тоже весьма мандражируя) стал концентрировать свои виртуальные частицы в призрачные потоки, а когда ему это вроде бы стало удаваться (вопреки жутким шумам и калейдоскопу образов), направлять эти потоки к тем же выходам: ушам, глазам и ноздрям. Получилось! Он вновь парил над Сергеем в виде бесплотного облака – в то время как тот таращил глаза и явно что-то говорил, говорил. Вернуться обратно? А давай! Теперь процедура перехода показалась значительно проще и короче: – «Привет, Сергей!»

«Как хорошо, что Вы вернулись – я очень испугался, что ничего не получится!»

«Хорошо когда хорошо – еще один перл из моего века! Но и, правда, хорошо. Ведь этак я смогу, пожалуй, и в другие головы вселяться… Не переживай, исключительно с разведочными целями или для внушения некоторых общечеловеческих понятий: например, что хорошо, а что плохо. Ну а в симбиозе я предпочитаю жить с твоей головой: свежей, ясной, порядочной»

«То есть такой головой, которой легко будет командовать?»

«Ни, ни, только советовать. Впрочем, давай-ка еще эксперимент проведем…»

«Оо-х, опять…»

«Не трусь, эксперимент простой: ты будешь лежать и ни о чем не думать, а я попытаюсь поднять по своей воле руку или ногу. Только не жульничай: нам с тобой лучше жить дружно»

«Ну, давайте…»

Но как ни пыжился Сергей Андреевич, даже ресницами реципиента он не смог пошевелить.

«Все, закончил, владей своим телом единоначально. Как говорится, не очень-то и хотелось. Доволен?»

«Даже не знаю, что Вам сказать…Может, в каких-то обстоятельствах это было бы и неплохо?»

«А ты великодушен, это приятно. Тогда пожелай, чтобы твое тело слушалось моих команд. Пожелал? Теперь я желаю двигать твоей правой рукой… Есть! Двигается! И даже вполне ловко, а не как у робота…»

«Что еще за робот?»

«Расскажу еще, успею. А тебе, пожалуй, пора почивать. Учти, что если и я усну, то окажусь, наверно, в своем времени – но утром вернусь и вселюсь в тебя»

«Как это, Вы будете жить в двух разных временах?»