Битва при Коррине

Имитируя интерес, независимый робот принялся рассматривать следующую стену в интерьере башни. На ней был помещен обрамленный золотым багетом видеоряд с образчиками изобретенного Омниусом машинного искусства. Это был флоуметаллический калейдоскоп модернистских форм. Эразм сразу понял, что все эти образцы искусства были скопированы с весьма креативных произведений, которые некогда заполняли земные музеи, галереи и дома меценатов и любителей живописи. Однако я не нахожу в этом ничего трогающего за живое. Здесь не чувствуется ни вдохновения, ни инициативы. Наконец робот неодобрительно покачал головой, воспроизводя характерные для людей манеры, виденные им в старых видеозаписях.

– Тебе не нравится мое искусство? – удивленно спросил Омниус, распознав значение жеста Эразма.

– Я этого не сказал, но нахожу твои творения… неинтересными.

Эразм понимал, что должен все время сохранять бдительность в присутствии вездесущих наблюдательных камер, которые не оставляли его в покое ни днем, ни ночью.

– Искусство субъективно. Я просто стараюсь изо всех моих слабых сил понять и оценить ваше творчество.

– И ты будешь стараться и впредь. Я утаю от тебя некоторые мои секреты. – Всемирный разум издал озорной, но с металлическим скрежетом, смех, подслушанный им у одного из рабов. Эразм вторил Омниусу.

– В твоем хихиканье я улавливаю фальшь, – заявил Омниус.

Робот наверняка знал, что умеет очень точно имитировать все звуки, придавая им любую из требуемых интонаций. Омниус пытается заманить меня в ловушку или сбить с толку? Если так, то он делает это весьма неуклюже.

– Я смеюсь так же искренне, как и вы. – Это было удачное и нейтральное замечание.

Дальнейший спор был прерван самим Омниусом, внимание которого оказалось отвлечено другим предметом.

– К моему Центральному Шпилю приближается неизвестный космический корабль.

Судно летело к планете с большой скоростью, передавая сигналы нейтралитета, несмотря на то, что по конфигурации судно принадлежало Лиге.

– Когитор Видад желает доставить важную информацию Омниусу и настаивает на том, чтобы его выслушали.

– Я послушаю, что скажет мне Видад, прежде чем сделать соответствующие экстраполяции, – сказал всемирный разум. – Я всегда смогу убить его позже, если возникнет такая необходимость.

Входные ворота высокого золотистого Шпиля открылись, и в здание вошел трепещущий от страха человек в желтой одежде, сопровождаемый сторожевыми роботами. Молодой человек был покрыт синяками и выглядел совершенно изможденным после недели полета при перегрузках слишком сильных для его хрупкого биологического тела. Пошатываясь, он нес емкость с мозгом древнего философа, хотя любой из роботов мог легко донести драгоценный сосуд. Одетый в желтое человек выглядел слабым и утомленным – он едва держался на ногах.

– Прошло много лет с тех пор, как ты беседовал с нами в последний раз, когитор Видад, – произнес Эразм, выступая вперед и играя роль посла. – Результаты того контакта не принесли нам никаких выгод.

– Эти результаты не принесли выгод и нам. Мы, когиторы-отшельники из башни из слоновой кости, ошиблись в расчетах. – Голос когитора доносился из громкоговорящего устройства, вмонтированного в боковую стенку емкости.

– Но почему в таком случае я должен снова выслушивать тебя? – Омниус так отрегулировал громкость своего голоса, что задрожали своды Центрального Шпиля.

– Потому что на этот раз я принес тебе сведения, которыми ты не обладаешь. Недавно я вернулся на Хессру, но, как оказалось, лишь для того, чтобы узнать, что мои коллеги и товарищи когиторы убиты Агамемноном и его титанами и неокимеками, которые основали на Хессре свою базу. Они захватили лаборатории, производящие электрожидкость, и поработили моих посредников.

– Так вот куда спрятались титаны после того, как покинули Ричес, – сказал Эразм Омниусу. – Это действительно важные разведданные.

– Но зачем ты явился сюда и раскрыл нам эти сведения? – требовательно спросил Омниус. – Это нелогично, что ты вовлекаешь себя в наш конфликт.

– Я хочу, чтобы ты уничтожил кимеков, – ответил Видад. – Тебе по силам сделать это.

Эразм был удивлен до глубины своей машинной души.

– И я слышу это из уст просвещенного когитора?

– Когда-то и я был человеком. Другие пять когиторов были моими товарищами, моими коллегами, моими собеседниками в философских спорах и обсуждениях. Это продолжалось больше тысячи лет. Титаны убили их. Почему вас удивляет, что я жажду мщения?

Утомленный посредник из последних сил удерживал на весу тяжелую емкость.

Омниус принялся взвешивать и оценивать полученные сведения.