Битва при Кадеше

— Конечно, — признал Рамзес, — но, чувствуя, как тиски подозрений сжимаются вокруг него, он будет вынужден передать хеттам послание. Я хочу знать, как он за это возьмется.

Глава 33

В это время в конце ноября начинался сезон всхода зерновых культур. Высеянные зерна провозглашали свою победу над подземной темнотой и давали египетскому народу вызревавшую в них жизнь.

Рамзес помог Гомеру сойти с крытых носилок и сесть в кресло перед уставленным яствами столом, находящимся в тени пальм на берегу канала. Неподалеку стадо коров переходило его вброд. Нежные солнечные лучи первых зимних дней ласкали чело старого поэта.

— Вы любите обедать на природе? — спросил царь.

— Боги послали великие милости Египту.

— Но не строит ли Фараон их жилища, где все поклоняются им?

— Этот мир полон секретов, Ваше Величество, и вы сами являетесь загадкой. Это спокойствие, это наслаждение жизнью, красота этих пальм, прозрачность этого ясного воздуха, утонченный вкус этой пищи… Во всем есть что-то сверхъестественное. Вы же, египтяне, создали чудо и живете в стране волшебства. Но сколько веков еще продлится это благоденствие?

— Пока Закон Маат будет нашей главной ценностью.

— Вы забываете о внешнем мире, Рамзес, он насмехается над этим законом. Вы верите, что Маат остановит хеттскую армию?

— Закон будет нашей лучшей защитой от несчастья.

— Я видел войну своими собственными глазами. Я видел жестокость людей, когда ярость бушует, а страсть к убийству овладевает существами, казавшимися совершенно безобидными. Война… Это порок, притаившийся в глубине человеческой натуры, и напасть, которая разрушит любое достижение цивилизации. Египет не является исключением из этого правила.

— Нет, Гомер, наша страна чудесна, вы правы, но мы создаем это чудо каждый день. А я смогу отразить нашествие с любой стороны.

Поэт закрыл глаза.

— Я больше не чувствую себя в изгнании, Ваше Величество. Я никогда не забуду Грецию, ее суровость и очарование, но именно здесь, на этой черной и плодородной земле, моя душа разговаривает с небом. И война уничтожит это небо.

— К чему такое отчаяние?

— Хетты мечтают только о завоеваниях. Сражение — смысл их существования, как и та причина, которая побудила множество обезумевших греков перерезать друг другу глотки. И ваша последняя победа их не переубедит.

— Моя армия будет готова сражаться.

— Вы похожи на хищного зверя, Ваше Величество. Думая о вас, я написал:

«Смелый барс из опушки глубокого леса
Прямо выходит на мужа-ловца, и, неведущий страха,
Он не смущается, он не бежит при раздавшемся лае;
Даже когда и стрелой или копьём его ловчий уметит,
Он, невзирая, что сам копьем прободен, не бросает
Пламенной битвы, пока не сразит или сам не прострется…» [12]

Нефертари перечитала странное послание, переданное ей Шенаром. Гонцы привезли его из хеттского государства и, достигнув Южной Сирии, передали другим посыльным, доставившим послание в Египет, где оно было вручено верховному сановнику.

«Моей сестре, моей любимой царице Египта, Нефертари. Я, Путухепа, супруга Хаттусили, брата императора Хеттской империи, посылаю тебе мой дружеский привет. Мы живем вдали друг от друга, наши страны и наши народы не похожи, но не желают ли они одного и того же — мира? Если ты и я, мы сумеем установить взаимопонимание между нашими народами, это будет грандиозное дело, не так ли? Со своей стороны я буду стремиться к этому. Могу ли я просить почтенную сестру поступить так же? Получение письма, написанного ее рукой, будет удовольствием и честью. Да защитят тебя боги».

— Что означает это любопытное послание? — спросила царица у Рамзеса.

— Две печати из сушеного ила и почерк не оставляют никаких сомнений в подлинности этого письма.

— Я должна ответить Путухепе?

— Она не царица, но ее следует рассматривать как первую женщину Хеттской империи со времени смерти супруги Муваттали.

— Ее муж — Хаттусили — будущий император?

— Муваттали отдает предпочтение своему сыну Урхи-Тешшубу, яростному стороннику войны против Египта.

— Следовательно, это послание бессмысленно.