Битва под сакурой

Наэ снова предприняла попытку достать меня ракетой. Они с Сатоми сменили место — и кореянка выстрелила практически с закрытой позиции. Поэтому меткость оставляла желать много лучшего. Ракета прошла много выше и взорвалась в воздухе. По спине простучали осколки, не причинив никакого вреда. Я дал-таки по ним залп из безоткаток, в пыль разнеся кусок стены дома, за которой они укрывались.

Щёлкнул один из счётчиков боеприпасов. Оказалось, что снаряды к безоткатным орудиям подошли к концу. Я пробежался взглядом по остальным шкалам. Патронов и снарядов осталось не слишком много. Только в ДШК, установленных на плечах, имелся полный боезапас, но стрелять из них не позволял слишком малый угол снижения пулемётных стволов. Они просто не могли опуститься, чтобы навестись на врагов.

Вот и ещё одна слабость моего титанического БМА. При таком количестве стволов боеприпасов на каждый было не слишком много. В следующий раз придётся их экономить, постоянно косясь на все счётчики одним глазом.

— Отступаем! — приказал Ютаро. — Всем, прикрывать Наэ-сёи и Готон-сёи!

Не смотря на то, что доспехи остальных бойцов отряда получили достаточно серьёзные повреждения в ходе короткой, но ожесточённой схватки, хуже всего пришлось именно боевой машине кореянки и уроженки Окинавы. Словно почуявшие кровь волки, враги тут же накинулись на них, растрачивая остатки боеприпасов, лишь бы попытаться вывести из строя пару доспехов «Труппы». К счастью пилотов, отремонтировали их совсем недавно на совесть, не смотря на весьма краткие сроки, отпущенные на него.

Отчаянно отстреливаясь от наседающего врага, отряд медленно отходил по улицам, стараясь при этом укрываться за уцелевшими зданиями, чтобы не угодить под очередной залп громадного меха. Какое-то время их ещё преследовали доспехи противника, однако достаточно скоро они отстали, видимо, не спеша отрываться от гиганта.

Доспех Наэ сильно пострадал после неудачного выстрела второй ракетой. Пусть большая часть снарядов без толку разнесла стену, за которой укрывались её с Сатоми доспехи. Однако и оставшихся хватило с лихвой. Один из коробов с эресами разнесло на куски, повредив корпус и плечо, в броне зияли, исходя дымом, несколько крупных отверстий, сустав правой руки заклинило осколками. По счастью Сатоми почти не задело, да и с боеприпасами у неё был полный порядок, поэтому она в одиночку смогла продержаться до подхода Готон и Асахико против наседающих врагов. К тому же Наэ дала залп из второго короба с эресами, сильно повредив неприятельский доспех и хорошо зацепив ещё один. Это уровняло шансы противостоящих сторон и дало бойцам отряда возможность отступить.

Над их головами пролетели несколько лёгких мехов. Ютаро недолго гадал, принадлежат они врагу или нет. Они зашли на боевой разворот, поливая громаду вражеского меха, возвышающуюся над крышами домов, длинными очередями. Отчего-то это напомнило Ютаро их попытки воевать с советскими крейсерами. Пули явно не могли пробить броню гиганта. А вот тому было чем ответить. Ожили длинные стволы спаренных пулемётов, установленных на плечах громадного меха. Они проводили кружащие в небе лёгкие машины и разразились огнём. Трассирующие пули прочертили видимые даже днём линии, соединившие на мгновение боевые аппараты. Один из трёх легких мехов задымил, клюнул носом и отправился в своё последнее пике. Здоровенный враг тут же сосредоточил огонь на другом, осыпая его трассерами. Однако прежде чем сбили и их, лётчики предпочли уйти, провожаемые очередями огромного меха.

— Как же его одолеть? — задала риторический вопрос Сатоми.

— Вот на этот вопрос нам и надо будет найти ответ, — сказал Ютаро, — и как можно быстрее.

27 февраля 10 года эпохи Сёва (1936 г.), Токио.

Сражение за Токио прекратилось само собой. Стихли схватки на всех его «фронтах». На улицах и переулках. Вроде бы люди только что отчаянно убивали друг друга, и вдруг едва ли не в один момент всюду перестали. Прогремели последние взрывы гранат на вокзале — солдаты столичного гарнизона отступили от дымящихся позиций ворвавшихся в город бойцов бронепоезда. Прогудели ревуны на линкорах — прекратился обстрел города из всех орудий. В тот день десантные катера так и не были спущены на воду. Поредевшим составом вернулись на борт лёгкие мехи.

В захваченных мятежниками зданиях установилась тревожная тишина. Мрачные унтера охраняли все телефонные аппараты, из помещений почты и телеграфа выгнали всех сотрудников, для верности заперев их в подвале того же дома. Караулы сменялись раз в несколько часов, все были на взводе, часто доходило до рукоприкладства. Стоило кому-то из захваченных чиновников даже косо поглядеть на солдата или офицера с повязкой на руке, как тут же можно было получить за этот взгляд прикладом или рукояткой пистолета.