Битва под сакурой

Мы занимались зачисткой Акихабары, выжигая деревянные дома, для этого доспехи духа не были нужны, так что все выходили в простых мехах, правда, как и все японские, они были оснащены кристаллами. А сразу по возвращении отправлялись в порт, воевать против лезущих из десятков складов мехов. И это уже больше напоминало наши тренировки в МТВ. Мы дрались на износ, часто возвращаясь на базу с дымящейся от десятков попаданий бронёй и пустыми патронными бункерами. После этого — пять минут отдыха и вновь Акихабара с её дымящимися развалинами.

— У вас пятнадцать минут на отдых, — сообщил нам Ютаро, когда мы выбрались из доспехов, после очередного рейда в порт. — В Акихабаре образуется прорыв небывалых размеров, каии расползаются по всему району. На границах его спешно возводятся укрепления, но твари лезут слишком быстро, поэтому для их сдерживания решено отправить наш отряд. Первыми идём, я, Марина-кун, Готон-сан и Асахико-кун. Как только ваши доспехи будут готовы, выступаете следом. К тому времени, техники должны будут закончить с доспехом Наэ-кун. Так что задачей вашей группы будет закрытия прорыва.

— Быть может, Ютаро-тюи, разумнее было бы собрать весь наш отряд и ударить по прорыву? — предложила Марина, стоявшая тут же.

— Прорыв расширяется, — покачал головой юноша, — тварей уже сейчас почти сотня, по данным воздушной разведки. К тому же, на меня давят сверху. Требуют немедленных действий.

И в этот момент он очень сильно напомнил мне Накадзо. Но юноше было куда сложнее, ведь за его спиной не было авторитета, заслуженного долгими годами службы и почти загадочного статуса, позволяющего едва ли не «на ты» общаться с военными намного выше его рангом, и даже инспектировать их. К тому же, в отличие от Накадзо Ютаро самому приходилось идти в бой, а вместо отдыха он отвечал на бесконечные телефонные звонки, отбиваясь от наседающих на него со всех сторон военных и чиновников разного ранга и положения.

— По доспехам! — скомандовал, тем временем, Ютаро.

Я поймал взгляд Марины, когда она уже забралась в свой доспех. Почувствовав его, она задержалась, не сразу нырнув в недра боевой машины. Я махнул рукой в воинском салюте и зачем-то подмигнул ей на прощание. «Вернись живой», — сами собой прошептали губы на русском, но не уверен, что Марина поняла мои слова. Она всё же скрылась внутри доспеха, захлопнув за собой люк.

Проводив взглядом погрузившееся на большие грузовики с открытыми платформами доспехи, я направился к своему «Коммунисту», вокруг которого суетились техники. В последней схватке нам пришлось туго. Мы столкнулись «Кампфпанцерами», большая часть которых были оснащены противомеховыми ружьями. Они очень быстро вывели из строя почти все мехи поддержки и сильно повредили доспех Сатоми, но только благодаря этому нам с Асахико удалось прорваться к ним. На короткой дистанции их Mauser P-gewehr-ы теряли практически всю эффективность. «Кампфпанцеры» ничего не могли противопоставить нашим авиапушкам. Мы превратили их хлам, хотя и получив по паре пробоин — всё же на небольшой дистанции схлопотать попадание куда проще. Тем более, что по броне непрерывно стучали длинные очереди из установленных на плечах «Кампфпанцеров» пулемётов. Их пули, даже в упор, не могли пробить броню наших доспехов, однако количество попаданий нервировало, да и бить враги старались по приборам наблюдения, так что мощные линзы покрылись мелкой сеткой трещинок. Оставалось надеяться, что загадочная система «Иссэкиган» не пострадала в результате этого сражения.

— Как идёт работа? — спросил я у главного техника, которым был один из бывших декораторов мастера Тонга.

— Идёт, — пожал плечами тот, проводя ладонью по лбу. При этом он не потрудился стереть машинное масло, так что на лице его образовался длинный грязно-чёрный мазок, один из многих. — С линзами надо возиться, а то вы ни в кого не попадёте с такими трещинами. Но калибровщика «Иссэкигана» нет пока, он с другими доспехами возится. И мне это не нравится.

— Почему? — поинтересовался я.

— Слишком уж долго, — тяжко вздохнул техник. — Да и слежу я за ним всё это время. Он руками машет, ругается на помощников. Значит, плохо дело с доспехом Сатоми-дзюнъи.

— И с моим, наверное, дела не лучше, — кивнул я, делая за него неутешительный вывод.

— Да вы присаживайтесь, Руднев-сан, — махнул рукой техник. — Это бодяга надолго растянется.

Наверное, ещё месяц назад я не понял бы слова, которое я перевёл для себя, как «бодяга». Меня ведь не учили подобным жаргонизмам в детстве, да и в театре их было не услышать даже от декораторов. А здесь, в ангарах и мастерских, вся камерность быстро слетела с нас — общались все больше по-военному, и только присутствие девушек останавливало техников и пилотов от крепких слов.