Битва начинается (Защитник - 1)

- Идем, Руфус, - произнесла она тихо, успокаивающе, совсем как ее мать говорила ей или ее братьям, когда они разбивали коленки.

- Хватит нянчить меня, черт возьми!

Он оттолкнул ее, в глазах выступили слезы; он захромал сам, тяжело припадая на левую ногу. Они подошли к колее. Роуз оглянулась. Синий седан переезжал перекресток, из люка на крыше показалась голова; через секунду человек откроет стрельбу.

Она сунула руку в кобуру, направила револьвер в ветровое стекло и выстрелила два раза.

Синий седан по-прежнему приближался.

Она остановилась, вдохнула поглубже, взяла револьвер обеими руками. Прицелилась прямо в лицо человека над люком в крыше.

- Ну держись!

Она выстрелила, и голова исчезла, но она не услышала звук выстрела, было слышно только гудение поезда и крик Барроуса:

- Беги, Рози!

Роуз Шеперд отвернулась от синего седана с помятым бампером. Она стояла посреди железнодорожной колеи, Руфус Барроус протягивал ей руку, поезд был совсем рядом. Она отпрыгнула влево, ободрав левую руку о гравийную насыпь. Налетел порыв ветра, раздув ей волосы и рубашку.

Руфус Барроус стоял рядом.

- Прыгаем в поезд, иначе нам крышка!

Она встала, товарные вагоны проносились мимо. Поезд начал замедлять ход; в этом месте колея шла под уклон. Руфус Барроус отобрал у нее револьвер; она услышала, как он что-то кричит ей, но не разобрала из-за стука колес. Потом он схватил ее за талию, ей показалось, что они летят, она больно ударилась и упала на спину.

- Мы в глубоком дерьме, Рози, - прокричал Руфус Барроус, стук колес звучал по-другому. Они ехали в вагоне...

Дэвид Холден пил пиво, поскольку, кроме него, можно было достать только вино, которое он не любил. Его запасы крепких напитков давно закончились, а до отмены чрезвычайного положения покупать и продавать их было запрещено. По телевизору в который раз показывали "Остров Джиллигана". Шкипер кричал на Джиллигана, но кому было до этого дело?

В черно-белом изображении волосы Мэри-Энн напоминали волосы Элизабет, Холден почувствовал, что плачет. Он закурил еще одну сигарету и закрыл глаза, но слезы продолжали идти, он чувствовал, как они катятся по щекам.

Глава двадцать первая

Руфус Барроус стоял у стола заместителя шефа полиции Ральфа Камински, левая нога разрывалась от боли.

- Сержант Барроус. Я требую полной откровенности со мной.

Барроус не знал, что сказать, потому промолчал.

- Сержант Барроус, во время происшествия на автостраде 97 с фургоном, принадлежащим Горасу Уайтлоу, по дороге следовал автомобиль. Вас и детектива Шеперд опознали. Что, черт побери, все это значит? Что это еще за военные игры?

- Простите, сэр?

- Барроус. Вы, Руди Голдфарб и Горас Уайтлоу были хорошими друзьями. Что вы там делали? Все это напоминает самовольную расправу.

Барроус откашлялся.

- Вы уже говорили с детективом Шеперд, сэр?

- Поговорю, как только она объявится. Но сейчас я спрашиваю вас, Барроус.

Ральф Камински был лысый, худой, у него были хитрые черные глаза. Поговаривали, что он не любит чернокожих. Это было несправедливо: он не любил никого.

- О чем вы хотите спросить меня, сэр?

- Вы с детективом Шеперд находились в фургоне, принадлежащем детективу Уайтлоу. У меня есть свидетель. Вы положите на стол свой значок. Вы сдадите оружие. И расскажете мне все.

Барроус не проронил ни слова.

- Насколько я понимаю, в Управлении полиции работает целая группа заговорщиков, и мне нужны все фамилии. Для преследования этих революционеров есть соответствующая процедура...

- Они негодяи, Камински.

- Они граждане Соединенных Штатов, у них есть гражданские права и все такое, и самосуд я не допущу, Барроус. Все это вовсе не причина, чтобы какие-то сумасшедшие полицейские - представители меньшинств творили что им захочется, черт побери!

Барроус посмотрел на него.

- Меньшинств?

- Вы, детектив Шеперд, Уайтлоу и Руди Голдфарб.

- Ладно, хорошо. Рози Шеперд - женщина. Руди Голдфарб был евреем. Я чернокожий. К какому меньшинству относится Горас Уайтлоу?

Камински посмотрел на свои руки.

- Может, по какой-то причине он не упоминал об этом, но он был католиком.

- Католик? Черт побери, что же тогда большинство? Белые? Протестанты? К какому меньшинству относится Камински? Вы поляк, это...

- Я не поляк и не католик, Барроус. Но здесь определенно дело в меньшинствах. И я понимаю, правда понимаю, вам всем не нравится, что этот "Фронт Освобождения Северной Америки" заявляет, что представляет вас...

- Эта банда убийц-коммунистов не представляет ни меня, ни других чернокожих, ни женщин, ни католиков, ни евреев. Они представляют только себя, Камински.

- Я могу обвинить вас на основании свидетельских показаний. Но если вы расскажете правду, для детектива Шеперд и остальных заговорщиков дело пройдет гораздо легче.

Барроус уловил напряжение в его голосе, голос был приглушенным, он дрожал.

- Какие у вас обвинения?