Битва начинается

– Нет. Он был большим женоненавистником. Он не давал женщинам продвигаться по службе. Нет. Он не был моим другом. – У Холдена замерло сердце. – Но нельзя убивать человека, если он просто сидит в ресторане и ест. Я возьму ваш ключ. Но учтите, если об этом узнают, то это она, с помощью оружия, принудила меня.

Холден посмотрел на Рози. Правую руку та засунула в карман, по-прежнему держа в ней револьвер.

Марта Холлинз встала из-за стола, вышла в коридор, Холден и Рози шли за ней. Она остановилась у стола секретарши.

– Мне нужен доступ к сейфу для особых клиентов. Дайте мне ваши ключи, Джин.

– Да, миссис Холлинз.

Служащая подала ей связку ключей, Марта Холлинз направилась к помещению для сейфов. Холден и Рози шли за ней.

Марта Холлинз сверила номер на ключе Холдена, вытащила из шкафа желтую карточку и прошептала:

– Сделайте вид, что расписываетесь здесь, профессор Холден.

Он взял протянутую ею ручку и подписался: «Микки Маус».

Она спрятала карточку и пошла в боковую комнату. В основном хранилище тоже были сейфы, но более современные. Здесь же находились старые сейфы.

– Ваш сейф наверху. – Она вставила оба ключа, повернула, дверь сейфа открылась. – Вам придется дотянуться самому. Я не достану.

Холден протянул руку, вытащил ящик. Он оказался довольно тяжелым. Замка не было. Холден поставил ящик на стол.

Марта Холлинз отступила в сторону.

Холден поднял крышку.

– Ну и ну.

Роуз Шеперд стояла рядом.

– Боже мой!

Марта Холлинз сказала:

– Вам понадобится сумка. Если вы мне доверяете, я принесу.

Холден посмотрел на Марту Холлинз.

– А у меня есть выбор?

– Нет. Очевидно, нет. С таким содержимым ящика в руках у вас будет очень подозрительный вид.

Она вышла, он снова посмотрел на ящик.

– Здесь только двадцатидолларовые купюры, – Роуз Шеперд взяла в руки пачку денег. – Все пятнадцатилетней давности или еще старше. Сколько времени вы были женаты?

– Почти пятнадцать лет, – ответил он.

Она взяла в руки пистолет, лежавший поверх денег.

– Есть что-то необычное в этом «Пи-38». Наверное, вес. – Она вынула обойму, проверила патронник; патронов не было. – Очень тяжелый. Стальной корпус. Посмотри.

Холден взял у нее пистолет. На нем были эмблемы: орел и свастика.

– Это оружие времен войны, – прошептала она.

Холден повертел пистолет в руках. Несмотря на почтенный возраст, оружие было в рабочем состоянии. Он снова посмотрел на ящик. Он терялся в догадках. Но в ящике было не меньше ста тысяч двадцатидолларовыми купюрами, кроме того, две запасных обоймы для «Вальтера» и коробка патронов. Под коробкой лежал конверт из плотной бумаги. Он взял конверт, но не стал открывать.

– Чем занимался ваш тесть? Похоже, это деньги мафии. Пистолет… Я не знаю, что думать.

Холден повернулся к входу, но это была Марта Холлинз, в руках она держала два хозяйственных пакета с надписью: «Ферст Либерти» – мой банк!". Она протянула их ему.

– Они остались от нашей рекламной кампании. Ничего лучшего не нашлось. Вам помочь?

Он отдал ей пакет, Рози взяла другой, женщины принялись перекладывать туда деньги. «Может, тут даже больше ста тысяч», – подумал он. Он взял «Вальтер» и запасные обоймы и сунул их в один пакет, коробку с боеприпасами в другой.

Холден отошел в сторону. Он открыл конверт, внутри оказалось письмо. Он развернул его.

"Дорогие Лиз и Дэвид!

Чтобы вам не пришлось пересчитывать, в ящике ровно четверть миллиона долларов.

Если вы упали с дивана, встаньте и читайте дальше.

Лиз, когда ты была еще ребенком, иногда ты спрашивала меня, как мы разбогатели. Мне кажется, очень умный вопрос для маленькой девочки, поскольку большинство детей принимают такие вещи как само собой разумеющееся. Тогда я ответил тебе, что много работал, чтобы заработать эти деньги. Это действительно так. Но я никогда не рассказывал тебе, как именно я их заработал.

Если вы читаете это письмо, меня либо уже нет в живых и ты получила в наследство содержимое ящика, либо случилось что-то серьезное и я дал тебе указания открыть его.

В 1930 году я был совсем молодым. Я работал подручным, парикмахера. Наша семья была бедна, но какая семья в то время была богата? Риторический вопрос? Не совсем. На него есть ответ. Семьи бутлеггеров, занимавшихся контрабандой спиртного, жили совсем не бедно. Я пошел работать на бутлеггера, разгружал грузовики с товаром, следил, чтобы нас не засекло ФБР (местная полиция была полностью куплена), и заработал на этом. Вреда я никому не приносил, поскольку мой бутлеггер продавал настоящее спиртное, а не разведенный древесный спирт, от которого можно ослепнуть или вообще отдать концы.

Именно тогда я усвоил, что, снабжая людей тем, что им нужно и что они не могут получить обычным путем, можно хорошо заработать. После прихода к власти Рузвельта сухой закон отменили, моя работа закончилась. Мне не хотелось учиться в школе, и я привык быть при деньгах. Один из тех, с кем я работал, просветил меня. Его звали Пит. Еще до первой мировой войны он запинался контрабандой оружия в Мексику; и тогда по-прежнему были места, где требовались его услуги. Я не стал возвращаться домой. Я отправился вместе с Питом.