Битва на Калке

– Это, брат, Десна, – ответил за воеводу Данила, с радостью рассматривавший реку, блестевшую внизу под холмом, – наша родная река. Кормилица наша. Есть-пить дает. Мы тут все почитай и выросли.

– Так ты что, из рыбаков что ли? – уточнил Забубенный, – тут на мормышку зимой окунь берет?

– Хватит болтать, – перебил его воевода, – князь ждет, поскакали быстрее.

И направил коня по тропе, что спускалась с холма вниз, скоро теряясь среди деревьев.

– А долго еще ехать-то? – попытался уточнить Забубенный, – есть уже охота. Хорошо бы второй завтрак устроить. Привал там, перекур.

Но Путята не удостоил его ответом.

– После полудня будем, – опять ответил за него Данила, – там тебя и накормят.

– Звучит угрожающе, – пробормотал механик, но больше вопросов задавать не стал.

Ратники один за другим снова растянулись по тропе, что вела с холма вниз, а потом вверх по течению Десны. Забубенный с Изяславом и верной Савраской замкнули строй и потрусили следом за основными силами отряда. Похоже, ждать действительно оставалось не долго.

Скоро даже не обученный всяким охотничьим премудростям глаз Забубенного стал отмечать присутствие в здешних местах людей. Раза два попались небольшие костровища справа и слева от тропы, словно кто-то очень аккуратный выезжал на шашлыки и не оставил после себя ни соринки, только пару поваленных сосен. Еще через сотню метров увидел механик небольшой шалаш из веток березы, что стоял, притулившись у дерева метрах в пятидесяти от воды. Григорий решил, что это рыбаки местные соорудили на случай непогоды. А рыбы здесь должно было быть видимо-невидимо.

То тут, то там попадались пни от свежесрубленных деревьев. Кучки конского навоза. Скоро сама тропа расширилась и стала походить на проселочную дорогу. А когда отряд Путяты обогнал телегу с двумя мужиками, что тащилась в том же направлении, Забубенный ощутил приближение местной цивилизации. Казалось, еще чуть-чуть и возникнет из-за угла разлинованный черно-белыми полосами шлагбаум, а за ним пост ДПС при въезде в город.

Шлагбаума не возникло, зато из-за поворота дороги возник передвижной пост в виде пятерых конных ратников, главным из которых был здоровенный детина в кольчуге и блестящем шлеме. Его широкое лицо укутывала огромная черная бородища. «Ну, прямо, дядька Черномор, решил Забубенный, подъехав поближе».

Увидев Путяту, детина с бородой чуть не вытянулся по струнке в седле своего тяжеловоза.

– С прибытием, воевода, – радостно пробасил он.

– Здорово, Геронтий, коль не шутишь, – приветствовал его в ответ Путята, остановив коня, – Ну как дела в Чернигове и окрестностях? Все ли сообразно?

– Тихо пока, – сообщил Геронтий, – Князь, уж заждался. Велел с дороги сразу к нему.

– Ну, то я и сам разумею, – кивнул воевода, – Не будем время за зря терять. А ты неси службу крепко, чтоб ни одна мышь без спросу не прошмыгнула.

– Оно понятно, – кивнул задумчивый Геронтий.

На том и расстались. Отряд ускорил свой ход и поскакал в город по все расширявшейся дороге. А дозор во главе с Геронтием не спеша поехал вперед. Пропуском в Чернигов послужила личность воеводы, сообразил Забубенный. «Интересно а какой паспорт придется предъявлять тем мужикам на телеге что тащились сзади за отрядом, пришла неожиданно мысль в голову механика. Наверняка с рыбалки возвращаются, а ли из местной командировки. Небось, тормознут их бравые ратники на проселке, и давай шмонать: мол, колеса не того диаметра, техосмотр телега не прошла, аптечки нету, короче, – делись рыбкой и вали дальше. Забубенный до того распереживался из-за плодов своей буйной фантазии, что даже обернулся назад, и посмотрел в след предтечам гаишников, которые уже почти скрылись за поворотом дороги.

Еще через пару километров по проселку стали попадаться первые домишки местного крестьянства. Большинство лепилось прямо к брегу Десны. То были либо хибарки, слепленные из обломков древесины, либо вообще землянки, возвышавшиеся над землей только небольшим скатом накладной крыши из дерна. У особо зажиточных домишек виднелись плоскодонные лодчонки. Видно, промышлял народ здесь, как водится у речных жителей, рыболовством на жизнь.

Как бросилось в глаза Забубенному никакими трехэтажными особняками новых русских здесь и не пахло. Наверняка, местные бояре жили в самой крепости, опасаясь вражеских набегов. Ибо в случае войны или разбойного нападения все эти займища и починки первыми попадали под удар и почти полностью выжигались. Гораздо безопаснее было жить гурьбой в городе. Но, как и во все времена, места для всей голытьбы в столице не хватало, вот и приходилось народу обживать ближайшие территории: берега рек, да обочины дорог. Все к стенам крепости поближе, в случае чего можно в стенах спрятаться, а ли в лесу затеряться, жизнь свою спасти. Ну, а имущество, – дело наживное. Сегодня есть, завтра нет и наоборот. Да, судя по местной крестьянской архитектуре, имущества тут отродясь не водилось. Не было, видать, крепких хозяйственников.