Битва на Калке

Покопавшись в купеческом тряпье, он нарядился в широкие красные штаны и желтый кафтан с вышивкой, ничего менее яркого не нашлось. Кое где поджимало, но к покрою диковиной одежды Григорий быстро привык. Предыдущий владелец этого форса был мужик не хлипкий. Дополнила всю эту пеструю картину шапка с зеленым верхом, отороченная собольим мехом, в которой оказалось не жарко на солнце и не холодно на ветру. Сделав пару дефиле по ладье, Забубенный стал быстро входить в роль и, бросив взгляд на свою прежнюю тужурку и кольчужку, сиротливо лежавшие на скамье у высокого борта ладьи, решил, что в купеческих шмотках жить приятнее, хотя он и походил сейчас на светофор. Жаль, правда, рюкзачок с чародейными прибамбасами, — фонариком и рациями, — никак не вязался с новым имиджем. Но это Забубенного не смущало.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал, оглядев его, воевода, — настоящий купец. Только волосенки коротковаты, да усы маловаты, ну да ничего, отрастут. Сойдешь за младьшого брата, а Куря будет старшим. Слушай его и на людях не перечь.

— Оно понятно, — кивнул новоиспеченный купец и начал прорабатывать легенду, — а откуда мы будем родом?

— Да, ясное дело, из Чернигова, — ответил Путята, — так проще будет. Чтоб никто второпях лишнего не ляпнул. Вы идете торговать с братом-купцом из Чернигова через половецкие степи к соленому морю. Путь не близкий, крепкая охрана, товару целые возы набрали.

— Кстати, а где мы возы возьмем? — уточнил Григорий.

— Дай до места доплыть, а уж возы где-нибудь возьмем, не сомневайся, — успокоил Путята.

Забубенный уже почему-то не сомневался. Остаток дня он провел в деловых переговорах с братом-купцом, сговариваясь о том, что нужно излагать, когда покупатели интересуются по вопросам покупки кожаных сапог или платков. О мехах Куря прочитал Забубенному целую лекцию, приправив ее своими воспоминаниями о походах с новгородскими купцами в далекие северные земли, где они объясачивали местных охотников. То бишь, обдирали до нитки и ставили на счетчик, предлагая за охрану отдавать им восемьдесят процентов добытой пушнины. А тех, кто был не очень согласен, в момент раскулачивали, оставляя без штанов, а кое-кого и вообще мочили на месте без суда и следствия по законам коммерческого предприятия.

Такие походы новгородцы предпринимали регулярно, в разных северных направлениях распространяя власть Новгорода. Ибо стоило им только на годик другой забыть о существовании каких-нибудь карелов и других северных народностей, как немедленно приходили шведы со сподвижниками и грабили их самостоятельно, лишая Великого Господина совершенно законной прибыли. В таких походах и проходила тогда жизнь вольнонаемного ратника. В общем, Куря, как выяснилось, был уже знатный экспроприатор награбленного, равно как и добытого честным трудом. Наемного воина, как известно, оружие кормит.

Проговорив с ним полдня, Забубенный вынес для себя массу коммерческих знаний и в его мозгу уже начала зарождаться идея создания совместного новгородско-черниговского предприятия по разведению белок и продаже полученной таким путем пушнины шведам за валюту. Но эту мысль он не успел еще, хорошенько обдумать, как неожиданно их каботажное плавание подошло к концу, а поход к середине.

Когда над быстрыми волнами Днепра стали сгущаться теплые южные сумерки, река сделала большой плавный поворот на восток, и взглядам дружинников черниговского князя предстал пологий берег с полоской желтого песка у воды. Лишь в нескольких местах берег рассекали впадавшие в Днепр узкие притоки. Места, где можно было пристать ладьям, было, хоть отбавляй. Здесь легко могли бросить якоря сразу тысячи крутобоких судов. Именно эту излучину и выбрали на совете князья для общего сбора своих войск. А называлась она Зарубом.

Глава одиннадцатая «Ху из «половцы?»

Присмотрев местечко поспокойнее, заросшее со всех сторон леском, направил туда свою ладью черниговский воевода. Вслед за ним и остальные суда, где Еремей с Кузьмой командовали, к берегу пристали. Пока вокруг тихо было.

Быстро темнело. Лагерь Путята велел разбить в глубине побережья, ладьи все на песок вытащив. Охрану поставили крепкую вокруг, мышь не прошмыгнет. Перекусили на скоро, да улеглись спать. Решил воевода на рассвете выступать дальше. Хотя на чем выступать, новоявленный черниговский купец Григорий Забубенный так и не узнал. Уморился он за последний день плавания, а потому заснул мертвецким сном, положив шапку под голову, да укрывшись воинской накидкой.