Битва на Калке

И скоро его тяжелые шаги затихли, отрезанные очередной дубовой дверью. Григорий осмотрелся по сторонам. Сзади показался еще один охранник и подпер своим плечом косяк, перекрыв пути к отступлению. Оставалось, в самом деле, сидеть и ждать высочайшего решения.

Механик подошел к столу, сел на лавку, опершись спиной о шершавую бревенчатую стену. За спиной по-прежнему висел рюкзачок, а в рюкзаке по-прежнему лежал спасительный фонарик. Неожиданно Григорий ощутил, как он устал за прошедшие двое суток. Спина болела, ноги гудели, отбитая за время скачки попа ныла, словно больной зуб в плохую погоду. Еще влажная после недавней переправы одежда противно облегала тело. Забубенному вдруг страстно захотелось комфорта, посидеть в сауне до десятого пота, расслабиться, а после лечь на мягкий диван, отхлебнуть пива «Балтика» и посмотреть телек. Но действительность предлагала ему жесткую лавку и пустой стол без всякого пива. «Хоть бы аперитива принесли хозяева, — с грустью подумал механик, — и где же хваленая русская гостеприимность? Сиди тут и жди, пока придумают вожди, что с чародеем непонятным делать. То ли наградить за спасение отряда, то ли на кол посадить, чтоб не намутил чего. А может и то, и другое от греха подальше». Всего можно было ожидать.

Но усталость брала свое, и ему даже захотелось спать, несмотря на жесткие доски, на которых покоился сейчас его истерзанный скачкой зад. Забубенный закрыл глаза, и даже задремал на некоторое время. Но подсознание постоянно будоражили навязчивые мысли о том, что еще не время расслабляться. Что его ненароком могут зарезать во сне и надо быть начеку, пока ты не просек всю местную бодягу, то есть расстановку сил. Кто друг, а кто враг. Кто кому и чего должен, а кто нет. И где твое место, человече, в этом новом и непонятном для тебя мире, куда тебя непонятно как, и зачем забросило.

«Впрочем, — подумал механик, взглянув на секьюрити, наглухо запечатавших все входы и выходы из комнатенки, — этим амбалам не надо и дожидаться пока я засну, могут и с живого кожу содрать, если князь захочет. Я все-таки сейчас в их полной власти».

Так прошло не меньше часа. Забубенный, в конце концов, прикемарил немного, решив, что от судьбы не уйдешь. И ему даже привиделся сон приятный про сауну с пивом, как вдруг из-за дверей, за которым укрылся князь Черниговский со своим воеводой для совета, раздался раскатистый смех. Судя по голосу, Мстислав от души потешался над какой-то шуткой Путяты. «Анекдоты они там гоняют что ли, со злостью в полусне подумал механик, лучше бы со мной разобрались по-хорошему, да спать отпустили».

Тяжелая дверь со стуком растворилась от богатырского толчка. Механик даже подскочил на месте от неожиданности. Сон с него как ветром сдуло.

— Ой, и потешил ты меня своими байками воевода, — громко заливался Мстислав, — ой и рассмешил, балагур. Почище шута моего Тришки. Давно я таких баек не слышал.

— Чистая правда, княже, — бубнил обиженно воевода, — огонь из руки выпускать умеет в темноте. Путь освещает без луны. Даже разбойники Васьки Косого разбежались в испуге великом, оружье побросав.

— Да где же это видано, чтоб человек из руки огонь пускал, — продолжал потешаться над воеводой князь, — ты, видать, с глузду двинулся на старости лет, брат Путята. Или медовухи выпил лишнюю чарку.

— Чистая правда, — гнул свою линию воевода, — сам видел. А я еще из ума не выжил. Есть у него посох волшебный, в нем вся сила и держится.

Мстислав прошел сквозь соседнюю горницу и приблизился к столу, за которым кемарил уставший механик. Забубенный машинально встал. Его чуть было не потянуло отдать честь, до того статен был князь и грозен видом в ту минуту. Но и улыбка играла в княжеских усах. Путята остановился в дверях позади князя Черниговского.

— Ты, чудак-человек, воевода бает, огонь сотворить умеешь? — вопросил князь, подбоченясь.

— Ну, огонь вряд ли, великий княже, зажигалку потерял, — посетовал на судьбу Григорий, — а свет могу при случае, пока батарейки не сели. На то лучше ночью смотреть.

— Не Великий я пока, — заметил князь, ухмыльнувшись, — Черниговским княжеством покамест управляю. А то ты не знал? А ли мысли мои читаешь?

Забубенный дипломатично промолчал.

— А звать то тебя как, человече?

— Григорий Забубенный, — ответил механик как на духу, — так в паспорте и записано.

Князь прошелся взад-вперед вдоль стола, задумчиво теребя бороду, и снова обернулся к стоявшему перед ним Забубенному.

— Откудова?

— В смысле, где родился? — переспросил Григорий, — ну, ясно где, в Питере. То бишь на берегах моря северного.

— Говорил, новогородский он, — вставил слово воевода.

— Новгородский? — подивился князь, — а чего ж тебе не сидится в вольном городе, среди бояр своенравных? У вас ведь там, народ привык к безобразиям, — что хочу, то и ворочу.