Битва королев

А старуха между тем внимательно наблюдала за сестрами – и за столом, и на уроках. Ее острый взгляд был подобен взгляду проницательного врача.

Когда они целовали ее сухую, сморщенную руку перед отходом ко сну, то чувствовали, что даже этот поцелуй бабушка взвешивает на каких-то неведомых им весах.

Девочкам удалось подслушать разговор бабушки с их матерью:

– Ты хорошо их воспитала. Манеры их безукоризненны. Только у Урраки с французским языком дело обстоит плохо. Ты сама еле говоришь по-французски.

– Мне не пригодился этот язык.

– Дура! – резко сказала гостья. – Знание языков дороже золота. Но тебе уже поздно учиться. Уже не ты, а моя внучка сможет править христианским миром. Я готова забрать от тебя твою дочь и вознести ее на вершину власти.

Девочки – обе – обмерли от страха и восторга. Ночь они провели в одной общей постели и шептались до рассвета.

Им представлялась ужасной жизнь друг без друга – тем более что Беренгария уже покинула их. Впрочем, тоска по ней уже притупилась.

– Я бы хотела никогда не становиться взрослой, – сказала Бланка.

– Если б нам все время оставаться такими же маленькими, – вторила ей Уррака.

А потом их разговор перекинулся на тему, как выглядит французский королевский двор и как волнительно будет для Урраки появиться там.

– Скоро наступит и твоя очередь, Бланка. Уверена, что женихи и здесь отыщут тебя.

– Конечно, но это уже не будет такой блистательной свадьбой, как твоя, – вздохнула Бланка.

А на следующее утро произошло неожиданное. А что можно было ожидать от такой непредсказуемой бабушки, как Элеонор Аквитанская?

Прогуливаясь в саду, она завидела Бланку и подхватила ее за острый детский локоть.

– Пройдись со мной несколько шагов, дитя. Я хочу опереться на твою руку.

Прогулка затянулась. Бабушка расспрашивала, как у девочки идут уроки и насколько преуспевает в них Бланка.

Некоторые ее вопросы ставили испуганную девочку в тупик, а иногда ответы внучки погружали старуху в долгое молчание.

После затянувшегося очередного ужина, когда свечи уже оплыли в вату, укутывающую подсвечники, чтобы можно было использовать вторично несгоревший воск, старая королева попросила Бланку спеть присутствующим.

Она сразу же стала подпевать ей тоненьким голоском, но ее голос, хоть и был высок и женственен, поражал своей твердостью.

Дуэт, сопровождаемый эхом под сводами пиршественного зала, очаровал всех слушателей.

– Твоя мать без ума от своей внучки, – сказал Альфонсо, укладываясь в постель рядом с супругой. – Бланка – ее любимица.

Элинор не удивилась внезапному порыву любви к Бланке, охватившему ее одряхлевшую мать.

– Она ищет подобие себе и, кажется, нашла.

С течением времени старая королева все больше предавалась раздумьям. Наблюдая за девочками, она прищуривалась, сдвигала брови, морщила лоб. И странное выражение появлялось на ее лице.

Поздно ночью, когда вся прислуга удалилась на покой, она пришла без охраны к супружеской спальне кастильских королей и постучалась в дверь.

Дочь, убедившись, что это ее мать, открыла дверь и впустила старую королеву. Альфонсо был поражен, супруга попыталась успокоить его:

– Если она так поступила, значит, это дело высочайшей важности!

Альфонсо на всякий случай надвинул плотно на голову ночной колпак.

– Я люблю тебя, Альфонсо, и никогда не предам тебя, – заверила его жена и вступила в переговоры с ночной визитершей.

– Может быть, ты пригласишь меня присесть? – спросила Элеонор Аквитанская, облаченная в ночную сорочку.

Дочь указала матери на мягкий стул, а сама, ежась от предутреннего холода, осталась стоять.

– Я приняла решение… – сказала мать.

– Какое же? – спросила дочь.

– С первого дня, как я прибыла сюда, меня раздражала твоя глупость. Как ты могла, моя дочь, так ошибиться? Будущее Франции за Бланкой, а не за Урракой!

– Но Уррака…

– Королю Франции безразлично, которая из моих внучек обвенчается с его наследником. Имя девчонки не имеет значения… Если хочешь, я сама исправлю его в пергаментах, и ни одна крючкотворная тварь не подкопается. Ты сотворила глупость, назвав свою дочку Урракой. С таким именем она будет чужестранкой в любом королевстве. Другое дело Бланка – Бланш. Ее легко примут французы. И она достойна ими править. Пусть она отправится к парижскому двору. А для Урраки мы быстро подыщем другого соискателя.

Альфонсо пробормотал из-под колпака:

– Государыня! Вы рассуждаете умно, но на все нужно время.

– Времени для королей как раз и не хватает. Им нужно действовать быстро. Так Александр Македонский завоевал Вселенную. А королевам надо еще более спешить. Готовьте наряды для Бланки. Я не намерена ждать долго.

Несколько недель потребовалось Бланке, чтобы осознать, что она теперь не Бланка, а Бланш.

В присутствии родителей и бабушки ей торжественно объявили, что семейные планы изменились. Не Уррака, а она отправится к французскому двору и выйдет замуж за дофина Франции.

Бедная Уррака упала в обморок, а очнувшись, долго рыдала. Хотя ей и не хотелось оставлять родной дом, но она завидовала сестре.

Бланка, как могла, утешала ее.