Битва королей

— Леди Мелисандра говорит, что иногда Рглор позволяет своим преданным слугам увидеть в пламени будущее. Нынче утром мне показалось, что я вижу в огне танцовщиц, прекрасных дев в желтом шелку, — они плясали и кружились перед великим королем. Мне думается, это правдивое видение, сир. Это одна из картин торжества, ожидающего его величество, когда мы возьмем Королевскую Гавань и трон, принадлежащий ему по праву.

«Такие пляски не во вкусе Станниса», — подумал Давос, но поостерегся перечить дяде королевы.

— Я видел только огонь — притом от дыма у меня глаза заслезились. Прошу прощения, сир, меня ждет король. — Давос прошел мимо, гадая, зачем он понадобился сиру Акселлу. Он человек королевы, я — короля.

Станнис сидел у Расписного Стола с кучей бумаг перед собой. За его плечом стоял мейстер Пилос.

— Сир, — сказал король подошедшему Давосу, — взгляните на это письмо.

Тот послушно взял в руки бумагу.

— Написано красиво, ваше величество, — вот кабы я еще прочитать это мог. — В картах Давос разбирался не хуже кого другого, а вот писанину так и не одолел. Зато Деван знает грамоту, и младшенькие, Стеффон и Станнис, тоже.

— Да, я забыл. — Король раздраженно нахмурил брови. — Пилос, прочти ему.

— Слушаюсь, ваше величество. — Мейстер взял у Давоса пергамент и прочистил горло. — «Все знают, что я — законный сын Стеффона Баратеона, лорда Штормового Предела, от его леди-жены Кассаны из дома Эстермонтов. Честью нашего дома клянусь в том, что мой возлюбленный брат Роберт, наш покойный король, законных наследников не оставил. Отрок Джоффри, отрок Томмен и девица Мирцелла суть плоды гнусного кровосмешения Серсеи Ланнистер с ее братом, Джейме Цареубийцей. По праву рождения и крови я ныне требую вернуть мне Железный Трон Семи Королевств Вестероса, и пусть все добрые люди присягнут мне на верность. Писано при Свете Владыки, под собственноручной подписью и печатью Станниса из дома Баратеонов, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, правителя Семи Королевств». — Пилос с тихим шорохом свернул пергамент.

— Поставь сиром Джейме Цареубийцей, — хмуро указал Станнис. — Кем бы он ни был, он остается рыцарем. Не знаю также, стоит ли называть Роберта возлюбленным братом. Он любил меня не больше, чем был обязан, как и я его.

— Это всего лишь вежливый оборот, ваше величество, — заметил Пилос.

— Это ложь. Вычеркни. Мейстер говорит, что у нас в наличии сто семнадцать воронов, — сказал Станнис Давосу, — и я намерен использовать их всех. Я разошлю сто семнадцать таких писем во все концы государства, от Бора до Стены. Надеюсь, что хотя бы сто из них достигнут своего назначения вопреки бурям, ястребам и стрелам, и сто мейстеров прочтут мои слова стольким же лордам в их горницах и опочивальнях, после чего письма как пить дать отправятся в огонь, а прочитавшие их будут молчать. Все эти лорды любят Джоффри, или Ренли, или Робба Старка. Я их законный король, но они отрекутся от меня, дай им только волю. Поэтому мне нужен ты.

— Я к вашим услугам, государь, — как всегда.

— Я хочу, чтобы ты отплыл на «Черной Бете» на север — к Чаячьему Городу, Перстам, Трем Сестрам, даже в Белую Гавань зайди. Твой сын Дейд отправится на «Духе» к югу, мимо мыса Гнева и Перебитой Руки, вдоль дорнийского побережья до самого Бора. Каждый из вас возьмет с собой сундук с письмами, которые вы будете оставлять в каждом порту, остроге и рыбачьем селении. Будете приколачивать их к дверям септ и гостиниц для всякого, кто умеет читать.

— Таких мало, — заметил Давос.

— Сир Давос прав, ваше величество, — сказал Пилос. — Лучше, чтобы эти письма читались вслух.

— Лучше, но опаснее. Радушного приема эти слова не встретят, — возразил Станнис.

— Дайте мне рыцарей, которые будут их читать, — предложил Давос. — У них это выйдет доходчивей, чем у меня.

Станнису это, видимо, понравилось.

— Хорошо, ты получишь их. Я могу набрать целую сотню рыцарей, которым чтение больше по душе, чем битва. Будь откровенен, когда можно, и скрытен, когда должно. Пусти в ход все свои контрабандистские штуки: черные паруса, потаенные бухты и прочее. Если тебе не достанет писем, возьми в плен пару септонов и засади их за переписку. Твой второй сын мне тоже понадобится. Он поведет «Леди Марию» через Узкое море, в Браавос и другие Вольные Города, чтобы доставить такие же письма тамошним правителям. Пусть весь мир знает о моей правоте и о бесчестье Серсеи.

«Узнать-то он узнает, — подумал Давос, — но вот поверит ли?» Он задумчиво посмотрел на мейстера Пилоса, и король перехватил этот взгляд.

— Мейстер, пора браться за переписку. Нам понадобится много писем — и скоро.

— Слушаюсь, — сказал Пилос и с поклоном удалился. Король дождался, когда он уйдет, и спросил:

— О чем ты не хотел говорить в присутствии моего мейстера, Давос?

— Государь, Пилос неплохой парень, но каждый раз, глядя на его цепь, я не могу не пожалеть о мейстере Крессене.