Битва королей

Тирион знал, что корабль обречен. Иного пути не было. «Если бы наши корабли не вышли навстречу вражеским, Станнис почуял бы западню». Стрелу можно послать в цель, и копье, даже камень из катапульты, но дикий огонь распоряжается по-своему. Отпущенный на волю, он уже не повинуется человеку.

— Ничего не поделаешь, — сказал Тирион племяннику. — Наш флот в любом случае был обречен.

Даже сверху — Тирион был слишком мал, чтобы смотреть поверх парапета, и потому велел подсадить себя на зубец, — он из-за дыма, пламени и сумятицы боя не видел, что происходит на реке ниже замка, но очень хорошо себе это представлял. Бронн должен был привести волов в движение в тот миг, когда головной корабль Станниса пройдет под Красным Замком. Цепь невероятно тяжела, и огромные вороты вращаются медленно, со скрипом и грохотом. Весь флот узурпатора уже войдет в реку, когда под водой впервые станет виден блеск металла. Звено за звеном поползут, мокрые, измазанные илом, пока не натянется вся цепь. Король Станнис ввел свои корабли в реку, но обратно их не выведет.

Некоторым, однако, удавалось уйти. Речное течение — коварная вещь, и дикий огонь распространялся не так ровно, как Тирион надеялся. Главная протока горела вся, но довольно много мирийцев устремилось к южному берегу, и не меньше восьми кораблей причалило под городской стеной. Если они даже разбились, то людей все равно на берег высадили. Хуже того — значительная часть южного крыла первых двух вражеских корабельных линий успела уйти вверх по реке еще до пуска огненных лодок. У Станниса останется галей тридцать или сорок — вполне достаточно, чтобы переправить все его войско, когда они опять соберутся с духом.

На это, впрочем, уйдет некоторое время — даже самые храбрые будут напуганы, увидав, как дикий огонь пожрал около тысячи их товарищей. Таллин говорил, что субстанция иногда горит так жарко, что плоть тает словно воск. И все же…

Тирион не питал иллюзий относительно своих собственных людей. «Если битва обернется не в нашу пользу, они побегут», — предупреждал его Джаселин Байвотер. Стало быть, единственный путь к победе — это удерживать свой перевес от начала до конца.

Среди обугленных руин на берегу копошились темные фигуры. Пора предпринять новую вылазку. Люди всего уязвимее, когда они выбираются из воды на берег. Нельзя позволить им закрепиться на северном берегу.

Тирион слез с зубца.

— Скажи лорду Джаселину, что враг высаживается на берег, — велел он одному из гонцов, которых приставил к нему Байвотер. Другому он сказал: — Передай мои поздравления сиру Арнельду и попроси его развернуть Шлюх на тридцать градусов к западу. — Под этим углом камни будут лететь дальше — не в реку, а через нее.

— Мать обещала отдать Шлюх мне. — Тирион с раздражением увидел, что король снова поднял забрало своего шлема. Мальчишка, конечно, совсем спекся в своем железе… но последнее, что им нужно, это шальная стрела, могущая угодить племяннику в глаз.

Тирион защелкнул забрало.

— Держите его закрытым, ваше величество, — ваша особа драгоценна для всех нас. — (И ты ведь не хочешь испортить свое красивое личико, правда?) — Шлюхи ваши. — Пусть позабавится — метать камни в горящие корабли больше не имеет смысла. Внизу на площади для Джоффа приготовлены Оленьи Люди, голые и связанные, с рогами, приколоченными к головам. Когда их привели на суд к Железному Трону, Джофф пообещал отправить их к Станнису. Человек не камень и не бочонок со смолой, его можно запустить гораздо дальше. Золотые плащи спорили, перелетят предатели через Черноводную или нет. — Но поспешите, ваше величество. Требюшеты скоро опять понадобятся нам для метания камней. Даже дикий огонь не будет гореть вечно.

Джоффри весело побежал вниз, сопровождаемый сиром Меррином, но сира Осмунда Тирион задержал.

— Охраняйте его, что бы ни произошло, и пусть он останется там — понятно?

— Как прикажете, — дружелюбно улыбнулся Осмунд.

Тирион заранее предупредил Транта и Кеттлблэка о том, что будет с ними, если с королем случится несчастье. А у подножия лестницы Джоффа ждет дюжина золотых плащей из числа ветеранов. «Я оберегаю твоего бастарда как могу, Серсея, — с горечью подумал Тирион. — И жду от тебя того же в отношении Алаяйи».

Не успел Джофф спуститься, по ступенькам взбежал запыхавшийся гонец.

— Милорд, скорее! — Он припал на одно колено. — Они высадились на турнирном поле — их там сотни! И к Королевским воротам тащат таран.

Тирион, выругавшись, заковылял вниз. Там его ждал Подрик Пейн с лошадьми. Он поскакал по Речной с Подом и сиром Мендоном Муром за спиной. Зеленая тень окутывала ветхие дома, и на улице не было ни души. Тирион запретил всякое постороннее движение с тем, чтобы защитники могли быстро перебираться от одних ворот к другим. Но, подъехав к Королевским воротам, он услышал грохот — таран уже пустили в ход. Скрип огромных петель напоминал стоны умирающего великана. На площади между воротами лежали раненые, но многие кони остались целы, а наемников и золотых плащей было достаточно, чтобы составить сильную колонну.