Битва королей

— Это бесполезно, милорд, — так мы только лошадей перекалечим.

— Джозет прав, — сказал мейстер Лювин. — Блуждая по лесу с факелами, мы ничего не добьемся.

Желчь жгла Теону глотку, а в животе словно клубок змей шевелился. Если он заявится в Винтерфелл с пустыми руками, можно с тем же успехом надеть на себя дурацкий колпак — весь Север будет над ним потешаться. А уж когда отец с Ашей прознают…

— Милорд принц, — сказал, подъехав к нему, Вонючка, — может, Старки здесь и вовсе не проходили. На их месте я подался бы на северо-восток. К Амберам. Те крепко стоят за Старков, но до их земель далеко. Мальчишки должны были приютиться где-то поблизости — я, пожалуй, даже знаю где.

Теон посмотрел на него подозрительно.

— Говори.

— Знаешь мельницу на Желудевой? Мы останавливались там, когда меня вели в Винтерфелл пленного. Мельничиха продала нам сена для лошадей, а старый рыцарь возился с ее ребятами. Там-то, думаю, Старки и прячутся.

Теон знал эту мельницу и даже позабавился пару раз с мельничихой. Ни в мельнице, ни в ней ничего примечательного не было.

— Почему именно там? Здесь поблизости будет с дюжину селений и острогов.

Белесые глаза Вонючки весело блеснули.

— Почему? Не знаю. Но они там, я чувствую.

Теону надоели его выверты. И что за пакостные у него губы — точно два червяка любятся.

— О чем ты? Если ты что-то от меня утаиваешь…

— Милорд принц! — Вонючка спешился и знаком пригласил Теона сделать то же самое, а после раскрыл мешок, который захватил с собой из Винтерфелла. — Вот погляди-ка.

В темноте становилось трудно что-то разглядеть. Теон нетерпеливо сунул руку в мешок и натолкнулся на мягкий мех и грубую колючую шерсть. Палец что-то укололо — Теон зажал эту штуку в кулак и вытащил пряжку в виде волчьей головы, серебряную с янтарем. Тогда он понял.

— Гелмарр, — позвал он, думая, кому из них можно довериться. Нет, пожалуй, никому. — Аггар, Красноносый — едете с нами. Остальные могут вернуться с собаками в Винтерфелл — мне они больше не нужны. Я знаю, где прячутся Бран и Рикон.

— Принц Теон, — умоляюще сказал мейстер Лювин, — вы ведь помните свое обещание? Будьте милосердны.

— Милосердным я был утром. — (Пусть лучше меня боятся, чем смеются надо мной.) — Пока они не рассердили меня.

ДЖОН

Огонь светился в ночи на склоне горы, как упавшая звезда, — но был краснее звезд и не мигал, только вспыхивал ярко и снова превращался в тусклую, слабую искру. В полумиле впереди и двух тысячах футах выше, прикинул Джон, — как раз там, откуда хорошо видно всякое движение на перевале.

— Караульщики на Воющем перевале, — подивился самый старший из них. В юности он служил оруженосцем у короля, и братья до сих пор звали его Оруженосец Далбридж. — Хотел бы я знать, чего боится Манс-Разбойник?

— Знал бы он, что они развели костер, он бы с этих бедолаг шкуру содрал, — заметил Эббен, коренастый и лысый, весь в буграх мускулов, точно камнями набитый.

— Огонь там наверху — это жизнь, — сказал Куорен Полурукий, — но может стать и смертью. — Им он запретил разводить огонь, как только они вошли в горы. Питались они холодной солониной, сухарями и еще более твердым сыром, спали одетыми, сбившись в кучку под грудой плащей и меха. Джону вспоминались холодные ночи в Винтерфелле, когда он спал вместе со своими братьями. Эти люди ему тоже братья, хотя вместо постели у них земля и камень.

— У них, должно быть, рог есть, — сказал Каменный Змей.

— Этот рог не должен затрубить, — ответил Полурукий.

— Попробуй заберись туда ночью. — Эббен поглядел на далекую искру сквозь расщелину скал, где прятались черные братья. Небо было ясное, и горы высились, черные на черном, — только их снеговые шапки белели при луне.

— Да, падать высоко будет, — сказал Куорен. — Думаю, идти надо двоим. Там, наверху, наверно, тоже двое — чтобы сменять друг друга.

— Я пойду. — Разведчик по прозвищу Каменный Змей уже проявил себя лучшим среди них скалолазом — он просто должен был вызваться.

— И я, — сказал Джон Сноу.

Куорен посмотрел на него. Ветер выл, пролетая через перевал над ними. Одна из лошадей заржала, скребя копытом тощую каменистую почву.

— Волк останется с нами, — сказал Полурукий. — Он белый, и его при луне хорошо видно. Вот что, Каменный Змей, как управитесь, брось вниз горящую головню. Мы увидим ее и придем.

— Идти, так прямо сейчас, — сказал Каменный Змей.

Оба взяли по длинной свернутой веревке, а Каменный Змей захватил еще мешок с железными колышками и обмотанный плотным фетром молоток. Лошади остались в укрытии вместе со шлемами, кольчугами и Призраком. Джон, став на колени, потерся лицом о морду волка.

— Жди меня тут, — приказал он. — Я вернусь за тобой.

Каменный Змей шел впереди, маленький и жилистый. Ему уже почти пятьдесят, и борода у него поседела, но он был сильнее, чем казался, а ночью видел лучше всех известных Джону людей. Сейчас этот его талант придется кстати. Горы, днем серо-голубые, тронутые инеем, с наступлением темноты почернели, а восходящая луна побелила их серебром.