Битва королей. Огонь эльфов

— Сделку. Ты ведь, конечно, знаешь, лутины считаются народом торговцев и воров, да и я не могу выпрыгнуть из собственной шкуры. Я подумал, что было бы очень мило, если бы всех рабов-кобольдов, которые служат вам, троллям, выпустили на свободу. Если обнаружатся какие-нибудь простачки, которые захотят служить вам добровольно, то они, конечно же, могут остаться. Но каждый, кто захочет покинуть ледяную страну, чтобы попытать счастья в другом месте, должен иметь право пойти со мной.

Сканга скрестила негнущиеся пальцы и щелкнула суставами. Сухой звук, напоминавший хруст ломающейся ветки, не считая потрескивания костра, был единственным в пещере. Проклятый лутин, видимо, пялился прямо на нее. Она воспринимала его взгляд как прикосновение. Должен же он, в конце концов, понимать, чего требует.

— Думаю, я попрошу свою приемную дочь помочь тебе выпрыгнуть из шкуры, лисий нос. Но поостерегусь есть твой мозг, который, похоже, охвачен странным безумием.

— Там, откуда я пришел, была еще пряжка из жадеита, на которой изображен извивающийся дракон. И мощная боевая булава, которую наверняка узнают многие ветераны. Кроме того, у нас еще есть огромный тролльский череп, который мы варили до тех пор, пока с него не слезло последнее мясо. По бугристой лобовой кости хорошо видно, что однажды он получил сильный удар булавой. Если со мной что-нибудь случится, я не смогу помешать тому, чтобы эти предметы короля были представлены герцогам народа троллей. Они ведь думают, что Бранбарт рухнул в Ничто.

Сканга снова хрустнула пальцами. Она не сомневалась, что кобольд действительно обезопасил себя. Это объясняло его дерзкое поведение.

— Я не могу этого потребовать. Герцоги не будут слушать меня.

Элийя отмахнулся.

— Прошу тебя, всемогущая. Если и есть кто-то, кого тролли в равной степени боятся и уважают, так это ты.

— У моего народа всегда были рабы-кобольды. Никто не поймет, почему мы вдруг должны от них отказываться. Они нужны нам.

— Вы быстро привыкнете обходиться без нас. Я уже упоминал о том, что есть свидетель убийства короля?

Сканга закрыла глаза и вспомнила смерть Бранбарта. Она была совершенно уверена, что никто не наблюдал за ней. Как она могла проглядеть кобольда? Если этот лисий нос разболтает, как на самом деле умер Бранбарт, и о том, что она обманула всех воинов, дни ее будут сочтены. А после ее смерти герцоги примутся друг за друга. Обманщики провозгласят возродившимся королем первого попавшегося щенка. И если Оргрим не вмешается, ее народ уничтожит себя сам.

— Просто чтобы между нами не возникало недопонимания, — нарушил молчание Элийя. — Я не хочу гражданской войны среди троллей. Я буду очень сожалеть, если дойдет до этого. И у меня нет никаких моральных возражений относительно убийства короля. Напротив, по моему мнению, диалектика справедливости время от времени требует королевских жертв.

— Что? — Сканга не могла уследить за сбивчивой болтовней лутина.

— Я имею в виду, что Бранбарт наверняка умер ради блага народа.

Именно так оно и было. Но из-за того, как говорил об этом мерзкий маленький лисий нос, звучало все как-то подло. Никогда прежде старая шаманка не чувствовала себя загнанной в угол настолько основательно. Она не видела выхода. Всего одно слово силы — и она могла бы заставить череп этого жалкого существа лопнуть. Но лутин слишком точно описал вещи короля. Он не обманывал, шаманка чувствовала это. Если она убьет Элийю, его товарищи ввергнут троллей в братоубийственную войну. Но его требование отпустить всех рабов-кобольдов просто невозможно выполнить.

— Ты ведь говорил, что не собираешься шантажировать меня. Я что-то неправильно поняла?

— Совершенно верно! — В голосе кобольда слышалось нечто большее, чем нотки высокомерного юмора. — Я рад, что мы будем вести переговоры на равных. И как положено в торговле, у меня, конечно, есть предложение, и мне хотелось бы, чтобы гнусная история о смерти Бранбарта больше не стояла у нас на пути. Я могу предложить не более и не менее, чем голову Эмерелль, а вдобавок головы остальных эльфийских князей. — Он произнес это с такой убежденностью, словно его палачи уже стояли за тронами эльфов.

Сканга задумчиво уставилась на свои колени. Она просто не знала, что и думать об этом лутине. Неужели он совершенно безумен? Шаманка нашла блоху на платье и бросила ее в огонь.

— Принеси мне голову Эмерелль, и получишь всех кобольдов. Я даже велю привести к тебе тех, кого увели в мир людей.

— Нет, нет! — Лутин вскочил и, яростно жестикулируя, забегал по пещере. — Так просто не получится! Ты хочешь оскорбить меня? Ты хоть представляешь, какие трудности я пережил, прибыв сюда? Моего следопыта сейчас нет, и мне пришлось довериться второсортной замене, когда я ступал на тропы света. Не насмехайся надо мной! Я не какой-нибудь там лесной или луговой кобольд!

— Ты ведь предлагал мне головы эльфов.

Элийя обернулся, рассерженный.