Битва королей. Огонь эльфов

Ганда собралась с духом. Галавайн ей ничего не сделает. Она просто скажет, что ей не спалось и… Нет, это слишком глупая ложь. В это он никогда не поверит. Если он действительно обнаружит ее, она придумает что-то получше. Умение отговориться, когда по-настоящему начинает пахнуть жареным, было одной из ее сильных сторон.

С бьющимся сердцем она распахнула тяжелую дверь в Зал света. Поспешно закрыла ее за собой. Ганда знала, что темный прямоугольник на фоне мнимого неба виден в любой точке зала. Прислонившись к небу-стене, она замерла. Ничего не произошло. Значит, Галавайн все же ушел до того, как она пришла. А может быть, он спит?

Она должна вести себя совершенно естественно. Высоко подняв голову, лутинка взобралась на большую дюну. Добравшись до гребня, она увидела шатер. Боковые стороны были подняты. Шатер был пуст. Ганда сообразила, что не знает, где обычно спит Галавайн. Чем бы сейчас ни занимался хранитель знания, в палатке его не было.

С дюны можно было окинуть взглядом почти весь зал. Кобольдесса потратила время на то, чтобы тщательно оглядеться. Кто бы ни пришел сюда, первым делом он заметит ее следы. Через полчаса, а может быть и быстрее, зачарованный песок сотрет все. Но если Галавайн вернется прежде…

Ганда вытянула руку вперед, чтобы ладонь смотрела в потолок. Негромко прошептала тайные имена ветров. А потом слегка дунула на ладонь. Порыв ветра стер отпечатки на мягком песке.

Добравшись до шатра, лутинка снова стерла следы. Глупый акт отчаяния! В этом зале, который имитировал пустыню, не было тайников. Только если закопать что-то в песке… Мгновение она мучила себя тем, что представляла себе Галавайна в виде муравьиного льва: он таился глубоко на дне песчаной воронки, готовя свои смертоносные челюсти, и для того, кто однажды ступил на край воронки, не было пути назад, он неудержимо скатывался навстречу своей гибели.

«Это всего лишь детские страхи», — одернула себя Ганда. На самом деле хранителя знаний не было здесь целый вечер и она могла спокойно исследовать загадочную книгу. Та лежала на низком столике в шатре. Рядом находились перчатки.

Лутинка нервно облизнула мордочку. «Как будто для меня оставлено», — подумала она. Снова огляделась. Она одна! Что может случиться? Заглянуть в книгу — это ведь безопасно.

Отвратительных перчаток Ганда не стала касаться. «Интересно, кто мог дать кожу своих ладоней для них?» — снова спросила себя она. И зачем такое делать? Зачем нужны живые перчатки?

Лисьехвостая осторожно постучала костяшками пальцев по большой книге. Темно-коричневая кожа переплета была удивительно мягкой. Она почти поглощала звук. Лутинку пробрала дрожь. Она чувствовала силу книги, казалось, та приветствовала Ганду.

Но недоверие не уходило. Кобольдесса положила голову на столешницу и стала пристально рассматривать книгу. По краям латунных заклепок, обхватывавших фолиант подобно оковам, собрались пыль и ярь-медянка. Даже тонкие спиральные узоры латунной обивки почти исчезли под слоем медянки. На коже не было ни единого письменного знака. Ничто не указывало на характер текста, скрывавшегося под толстой обложкой. Казалось, автор считал само собой разумеющимся, что никто не будет знать, о чем идет речь в книге.

Странными были и серые обломки камня, вставленные в медные обручи. На некоторых кусках видны были выгравированные линии, ни один из камней не был больше ногтя большого пальца Ганды. У нее возникло ощущение, что осколки сложились бы в нечто целое, если бы их можно было вынуть из оправы. Границы скола в тех местах, которые образовывали пять параллельных линий, совпадали. Вероятно, так же было и в остальных местах.

Ганда подняла книгу, чтобы перевернуть ее и посмотреть переплет сзади. Боль пронзила ладони. Такая же возникает, когда нечаянно ударяешься локтем.

Перламутровый свет охватил серые камни. Издав металлический вздох, бронзовые обручи разошлись, книга распахнулась. «Пути альвов. Мелиандр, князь Аркадии» было написано вычурными буквами на титуле. Зашуршав, перевернулись страницы. Ганда мимоходом заметила изображения призрачных фигур, пробиравшихся между прутьями.