Битва королей. Огонь эльфов

Ганда некоторое время подождала, а потом тоже вышла. Большой, усеянный невысокими холмами луг простирался до самого горизонта. Стадо спокойно двигалось дальше. Смеющиеся дети бежали за рогатыми ящерицами и собирали их твердый сухой помет для вечернего костра. Лутинка скучала по стаду. Пожертвовала бы она всем этим ради Олловейна? Ганда коснулась гладкой серебряной руки. Неужели это все, что принесло ей пережитое с эльфом приключение? Всего пару дней назад она страстно ненавидела размахивателя мечом, а теперь рискует ради него своим благополучием. Неужели действительно влюбилась? При мысли об этом к горлу подкатил комок. Этого она не может допустить! Это безнадежно. Может быть, Олловейн даже ночь эту не переживет? Его раны не воспалились, но он настолько ослаб, что даже дышит с трудом. А рана на голове… Лисьехвостая выпрямила вдавленную кость черепа, насколько это возможно, но утверждать, не превратился ли он в пускающего слюни идиота, было невозможно.

Ганда почувствовала теплый солнечный свет на шерстке. Глубоко вздохнула. Пахло сухой травой, пылью и степными цветами, испражнениями крупных ящериц и мясом, которое везло с собой стадо. Достаточно, чтобы прокормить целое племя на протяжении многих лун. При мысли о том, что это за мясо, лутинка содрогнулась. Может быть, в одной из корзин оказался бы и Олловейн, если бы она не нашла его. Выпотрошенный, разделанный крепкими каменными топорами.

Тысячи мух окружали больших ящериц. Ганда с нетерпением ждала, когда они наконец смогут избавиться от ужасного груза. Время поджимало. Еще одного дня на жаре мясо не перенесет. Уже сейчас в нем полно личинок. Лутины засолили мясо и оплели заклинаниями, которые должны были защищать от жары и мух. Но, в конце концов, этот бой им не выиграть. Самое время достигнуть цели!

Ганда заслонила глаза серебряной рукой. Скоро они доберутся до кургана, где кентаврийский клан Черных Щитов хоронит своих предводителей. Почему мясо нужно отнести туда, ей никто не сказал. Может быть, это знает только Элийя. Очевидно, они не первый год возят мясо в гробницы. Может быть, комендант сошел с ума? И что он задумал сделать с Олловейном?

Поминки

— И что ожидает приглашенного на таких поминках? — спросил Мелвин, хотя догадывался, каким будет ответ.

Он пытался говорить бодро, но ему пришлось заставить себя прийти этим вечером на лужайку у реки. Завтра он убежит. Элодрину повиноваться он не сможет. Полуэльф пытался объяснить князю, почему уходит, но тот и слушать не захотел о поисках Лейлин. Напротив. Эльф объяснил, как велика Аркадия, сколько там укромных уголков, куда мог сбежать Шандраль. Элодрин взывал к чести воспитанника волков, даже льстил ему и напоминал о том, что он и его разведчики — глаза войска и теперь, когда уходят кентавры, нужны им больше, чем когда-либо. Но Мелвина ничто не могло убедить. Он смотрел на юг, на небо, которое вечерние сумерки окрасили густой бархатной синевой — на ее фоне резко выделялся серп месяца. Где-то там, далеко, Лейлин. Смотрит на тот же месяц. И, быть может, даже надеется на него. Он разрушил ее жизнь. От этой вины ему не избавиться. Единственное, что он может сделать для возлюбленной, так это забрать ее у Шандраля. Они снова смогут парить в небе с орлами. Мелвин хотел заставить ее забыть о том, что она потеряла ноги. Хотел вернуть на ее уста чудесную улыбку, в которую влюбился. Хотел зарыться лицом в длинные волосы, утонуть между ее бедер. Он найдет ее! Или умрет в поисках.

Полуэльф подумал об Олловейне. Он был знаком с Танцующим Клинком всего пару дней. Главнокомандующий был полон сил и уверенности. Был рыцарем до мозга костей. Все казалось возможным, когда рядом был мастер меча. Еще мальчиком Мелвин слышал истории об Олловейне. Будто бы его отец, Альфадас, был любимым учеником Белого рыцаря. Но таким, как Олловейн, фьордландец не стал. Мастер меча не оставил бы Мелвина одного. Олловейн оказался именно таким, каким волко-эльф представлял его себе, еще будучи совсем маленьким.

Капитан с горечью улыбнулся, вспомнив свою первую встречу с рыцарем и то, как Олловейн велел заковать его в цепи. Наверное, он был прав. Но, несмотря ни на что, мастер меча доверял ему. И это было приятное чувство.

Мелвин бросил взгляд на Артаксаса, шедшего рядом. Ламассу присоединился к нему и Нестеусу по пути к отведенной для тризны лужайке. В его темных глазах сверкали искорки, на губах играла лукавая улыбка. Сегодня его друг снова пойдет вразнос. Он искал возможности напиться и как следует подраться. Артаксаса было трудно понять, он мог говорить высокопарно, как философ, а уже в следующий миг ругаться так, что бледнели даже бывалые наемники. Его настроение менялось так быстро и так непредсказуемо, как погода весной на побережье Альвемера. Ходячая загадка на крепких бычьих ногах. И верный товарищ.

— Эй, лошадиная задница, ты что, не разговариваешь с нами? Как твои ребята прощаются с умершим? Мне интересно знать, прежде чем начнется вечер в месте, где можно только заработать мокрые щеки, но никак не промочить горло.