Битва колдуньи. Сага о мечах

Хродмар задумался. Ему казалось, что его ненависть к Хёрдис и любовь к Ингвиль питает один источник: оба эти чувства после неудачного похода сделались сильнее. После всего пережитого ему больше прежнего хотелось увидеть Ингвиль. Сейчас воспоминание о ней было как лунный свет, озаряющий ночь и подчеркивающий окружающую тьму. Упрямо делая один шаг за другим, Хродмар шел на север, но душа его стремилась назад, на юг, где была она. Терпение, которым он запасся до встречи с Ингвиль, иссякло, и Хродмар задыхался от томительной тоски по ней. Теперь, когда надежда на скорую встречу пропала, у Хродмара появилось ощущение, будто внутри него что-то погасло, оборвалось и осталась лишь холодная пустота.

Изведал я это:
милую ждал я,
таясь в тростниках;
дороже была мне,
чем тело с душой,
но моею не стала[23],

– вспоминались ему речи Властителя, и Хродмар проговаривал мысленно звонкие строфы, как будто они помогали ему идти:

Ее я оставил —
казалось, от страсти
мой разум мутился;
таил я надежу,
что будет моей
дева любимая…

Неужели и сам Отец Ратей испытал нечто подобное? Повелитель Битв, сильнее которого до срока нет никого, тоже страдал – как же это выдержать простому человеку? Или любовь, низводящая даже асов до слабости смертных, дает людям силу богов?

Хродмар все шел и шел, стараясь верить, что дорога, уводящая его от Ингвиль, в конце концов приведет к ней.

Когда рано утром Хёрдис вышла на берег, он был пуст. Песок был усеян деревянными обломками, один корабль сидел на камнях, три или четыре отнесло к югу, и они быстро разрушались под ударами волн. Жители всех ближних усадеб надолго обеспечены дровами.

Ступив на самую кромку прибоя, Хёрдис вглядывалась в волны, как будто хотела снова увидеть скрытые в них таинственные силы.

– Ты слышишь меня, Большой Тюлень? – вполголоса позвала она. – Мы победили.

Море равнодушно шумело, позабыв и борьбу, и победу, довольное и гордое собой, своей неизменной и нестареющей мощью и красотой. Подобрав длинную щепку, Хёрдис начертила на мокром песке большую и довольно-таки корявую руну Суль, руну победы. Набежавшая волна жадно слизнула руну и уползла назад, в море. Но Хёрдис не обиделась: море помогло ей в этой битве и имело право на половину славы и добычи.

Широкая полоса следов уводила вдоль берега на север. Теперь фьялли в самом деле ушли, и сегодня Хёрдис об этом не жалела. О прибрежные камни билось несколько тел. Остальных сожрал Большой Тюлень, утащила своими сетями ненасытная великанша Ран. И никогда, никогда им не попасть в Валхаллу.

В нескольких шагах от Хёрдис на песке лежал мертвец. С вялым любопытством она окинула взглядом тело, кожаные штаны и башмаки, косматую медвежью шкуру на плечах. Даже на мертвом были видны огромные мускулы обнаженных рук и плеч. Берсерк. Вот каких воинов победила она, голодная квиттингская ведьма!

На шее мертвого Хёрдис заметила тяжелую серебряную гривну с двумя козлиными головками на концах. Два небесных козла верно служат Тору, но этого берсерка не уберегли. И теперь он – ее добыча.

Без страха и брезгливости Хёрдис наклонилась и стянула гривну с шеи трупа, повертела в руках, не в силах так сразу взять в толк, что ей делать с такой кучей серебра. Сколько тут – три марки, четыре? Пять? Чего Хёрдис не умела, так это угадывать вес серебра. Не представлялось случаев научиться.

Серый ткнулся лбом в колено Хёрдис. Она опустила на него глаза, и он завертелся, завилял хвостом, выражая полную готовность быть полезным хозяйке.

– Ты, о родич Фенрира Волка, показал себя доблестным воином! – торжественно сказала Хёрдис. – А доблесть достойна награды. Я даю тебе звание ярла и в придачу жалую эту гривну.

Нагнувшись, она надела гривну на шею пса и защелкнула козлиные головки рогами друг на друга, чтобы гривна не упала. Серый недоуменно вильнул хвостом и потряс головой.

– Ну что, дух-двойник? – устало спросила Хёрдис. – Куда мы теперь пойдем? Прибрежного Дома больше нет, Грим уплыл и не вернется, пока конунг не даст ему войско побольше. А это будет нескоро. Не ждать же нам с тобой зимы прямо здесь, под елками. Выходит, надо идти домой.

Серый преданно смотрел на нее, склонив набок голову, точь-в-точь новый ярл, только что принесший конунгу клятву верности.

– Ты не знаешь, где наш дом? – спросила Хёрдис. – Я тоже не знаю. Но сдается мне, что в Кремнистом Склоне нас накормят раньше, чем в других местах. Мы как-никак победили и прогнали целое войско фьяллей. Это они, негодяи, сожгли нашу усадьбу. А в придачу мы принесем домой огниво.

Опустив глаза, Хёрдис посмотрела на огниво, висящее у нее на груди на цепочке под застежкой. Да, она убедилась в его огромной силе, но настоящее колдовство оказалось слишком тяжелым, и Хёрдис изнемогала под этим грузом. Ей казалось, что она носит на своих плечах и обгорелые обломки усадьбы, и эти разбитые корабли, и даже всех фьялльских мертвецов.