Битва колдуньи. Сага о мечах

Впрочем, он все-таки не один оказался такой удачливый. Сигват, Колль и еще двенадцать человек, грязные, избитые и дрожащие, через какое-то время выползли из щелей и из-под завалов. Несмотря на вывихнутые и сломанные конечности, выбитые зубы, ушибы и ссадины, которые имелись у всех без исключения, они тем не менее каким-то чудом уцелели. Погибли только шестеро, и их даже не пришлось хоронить – это сделала битва Тора и великана.

Удалось найти нескольких лошадей, и после полудня, немного придя в себя, перевязав раны и приладив к седлам носилки для двоих, которые не могли сидеть верхом сами, фьялли тронулись в путь. Им следовало бы передохнуть подольше и набраться сил, но никто не предложил еще задержаться или вернуться в Кремнистый Склон. Лишнего мгновения не хотелось оставаться рядом с этой изувеченной долиной, а все мыслимые опасности Медного Леса казались детской забавой по сравнению с тем, что они пережили. Вся нечисть, напуганная появлением Тора, затаилась надолго.

Колль шел серьезный, баюкая на перевязи вывихнутую руку, которую Сигват сумел ему вправить и даже обещал, что скоро она будет в порядке.

– Болит? – спросил Хродмар. – Что-то я больше не слышу, чтобы ты смеялся.

Я сочиняю сагу! – с важностью ответил Колль. – Такое не с каждым бывает. Об этом любой конунг захочет послушать. А мне надо успеть сочинить побольше, потому что завтра я посчитаю все это страшным сном и мне будет неловко об этом рассказывать. Ведь правда, это достойно саги?

– Надо полагать, да, – спокойно ответил Хродмар.

Сам он вовсе не считал, что повредился рассудком или видел сон. Похоже, наконец-то начал привыкать.

– А я бы с удовольствием послушал, какую сагу об этом сложат квитты! – сказал Сигват. – Наверняка из Кремнистого Склона и с Рыжей горы все было видно.

– Встретим – спросим, – невозмутимо обронил Хродмар. – Думаю, мы здесь не в последний раз.

Он ошибся. Хродмар сын Кари был возле Кремнистого Склона в последний раз. Но, должно быть, Лив и Ливтрасир тоже не станут возвращаться на то место, где переживут Затмение Богов.

Вот и все. Огонь перед жертвенником погас, последние струйки дыма растаяли на ветру. Хёрдис сидела на жестком холодном камне прямо там, куда упала, когда Раудберга содрогнулась в первый раз и фигура Берга вдруг выросла до великаньей. Перед глазами Хёрдис стоял то образ великана с мечом, достигающим самого неба, – подумать только, а ведь она сама держала этот меч и рубила им, и он был ей по руке! – то огненный призрак Тора, скачущего с облака на облако и для равновесия размахивающего молотом. И вот все это кончилось. Ни Тора, ни фьяллей, ни великана. Никого.

Альрик, Горм и Хар тоже сидели на земле – никто не удержался на ногах в тот миг, когда Мйольнир ударил в скалу и вся земля содрогнулась. И все молчали. Такое зрелище не для человеческих глаз, и слова бессильны его передать. Весь мир опустел. Верхний и нижний миры на миг показались, сшиблись в яростной схватке и снова скрыли от людей свои силы и свои тайны.

Один из темных валунов на краю площадки вдруг покачнулся. Хёрдис, сидевшая ближе всех к нему, слабо вскрикнула и хотела отползти. Но ноги не слушались ее. Однако валун не падал. На его темных боках, изрезанных таинственными рунами великанов, проступили очертания фигуры. Теперь уже было ясно, что это означает. Голова, плечи, грудь, опущенные руки медленно вытаивали из глубины камня. Хёрдис зачарованно смотрела, не чувствуя страха, и как-то отстраненно думала, что вот так же, наверное, понемногу выступал из камня под трудолюбивым языком коровы Аудумлы великан Бури. Он был хорош собой, высок и могуч…

Только это оказался не Бури, а Берг, но тоже великан. То есть Свальнир. Он такой же высокий и могучий, но не сказать, чтобы очень хорош собой. Если вообразить пьяного или больного великана, то он будет походить на Берга.

Наконец Свальнир отделился от камня и шагнул к середине площадки. Люди оцепенело наблюдали за ним и ждали, что он им скажет: способность человека бояться и удивляться имеет пределы, и сейчас эта способность у видевших битву Тора с великаном истощилась на много лет вперед.

– Так ты не умер? – безразлично спросила Хёрдис, и собственный голос показался ей чужим. – А я думала, что от тебя осталось немножко каменной пыли.

– Нет, я не умер, – глухо выговорил великан, и слова его едва можно было разобрать. Его лицо оставалось темным, как камень, черты почти стерлись, глаза были закрыты – у него сейчас не хватало сил поддерживать свой человеческий облик. Только ладонь была сомкнута на рукояти волшебного меча с силой и крепостью камня. – Я сделал… – пробормотал Свальнир, ни к кому не обращаясь и никого не видя.