Битва колдуньи. Сага о мечах

– К троллям и турсам вашу ведьму! – теряя последние остатки терпения, крикнул Хродмар. Гнев исказил его лицо, и сейчас он был так страшен, что женщины едва смели вдохнуть. – Где Ингвиль?

– Так тебе нужна Ингвиль? – почему-то удивился Асольв.

– А кто же еще? Ингвиль – моя невеста, и я получу ее, если только она жива! Ее привезли сюда, я знаю! Где она, ну!

– Сюда привезли Хёрдис! – перебивая его, воскликнул Асольв. У него тоже была в голове полная путаница из страхов и надежд, но он чуть ли не единственный на свете сейчас помнил, что у Фрейвида две дочери, а у него самого две сестры. – Сюда привезли Хёрдис и увели в Стоячие Камни, чтобы отдать в жертву богам! Так велел отец! А Ингвиль здесь не было с самого осеннего тинга! Она должна быть на Остром мысу, у конунга.

– Хёрдис? – повторил Хродмар, не в силах сразу уразуметь значение этого имени. – А Ингвиль здесь нет? Выходит, я гнался, как безумный великан, за Хёрдис?

Хродмар опустил меч, чувствуя, что у него задрожали колени. Такого с ним не случалось еще никогда, и он принял было это за признак какой-то внезапной болезни. Он знал, что «гнилая смерть» никогда не возвращается к тому, у кого уже побывала в гостях, но сейчас ему вспомнилось начало этой хвори.

Огонь, горевший в его груди, погас, перед глазами стало темно и пусто. Однажды он пережил страшное разочарование в этой же самой надежде – в Страндхейме, полгода назад. Тогда Ингвиль ушла от него в Кремнистый Склон. И вот он сам здесь, в Кремнистом Склоне, в самом сердце Медного Леса, что само по себе уже подвиг, достойный саги. Но все это дым и прах по сравнению с тем, что ее снова здесь нет!

У Хродмара больше не было сил ни на гнев, ни даже на отчаяние. «Чтоб тебе пусто было!» – говорят, когда не могут подобрать подходящего проклятья. Теперь Хродмар испытал это на себе. Ему стало пусто. Он сел на край ближайшей скамьи и закрыл лицо ладонями. Ему хотелось исчезнуть, совсем исчезнуть, чтобы не существовать и не ощущать этой ужасающей, давящей пустоты.

В гриднице было тихо. Обитатели Кремнистого Склона и фьялли смотрели на Хродмара с одинаковым недоумением. А Хар, заметно выросший за последние полгода, тихо выскользнул из гридницы и метнулся к свинарнику. У ворот стояли фьялли, но в хлеву тоже был подрыт лаз за стену усадьбы. Хар обнаружил его уже после бегства Хёрдис и не раз успел воспользоваться им.

Глава 24

Огонь перед жертвенником постепенно набирал силу; увлекшись беседой с ведьмой, Горм забывал подкладывать топливо, но пламя разгоралось само собой. Языки его росли и ширились, как будто огненный дракон, проснувшись, поднимался, тянулся, расправлял крылья и готовился закрыть ими полмира. Вот пламенный столб взметнулся так высоко, что скрыл за собой валуны на задней стороне площадки.

– Смотрите, смотрите! – закричал Альрик, внезапно заметив это.

– Огонь разрастается! Боги ждут жертву! – воскликнул Горм. – Ведите ее сюда.

– Подождите! – вдруг произнес незнакомый низкий голос.

Голос шел откуда-то сверху, и поначалу каждый подумал, что ему послышалось. Горм и Альрик вздрогнули от неожиданности, а Хёрдис быстро повернула голову. Ей этот голос был знаком.

В следующее мгновение она вскрикнула, вместе с ней вскрикнули все, кто был на площадке.

Перед одним из стоячих камней возникла человекоподобная фигура, ростом точно как сам валун, то есть в три или четыре раза больше обычного человека. Его лицо и тело медленно выступали из плотной громады камня, как будто вытаивали из нее. Волосы и борода, кожа и одежда были такого же цвета, как черноватый камень, но глаза смотрели прямо на людей, и взгляд их был пустым и глубоким, как подземелья Нифльхель. От всего облика великана веяло холодной нездешней силой, и сама эта сила сковала, обездвижила людей. Как темные альвы, застигнутые солнцем, они окаменели перед лицом ожившего камня, не в силах подать голос или пошевелиться. Люди забыли даже, зачем при шли сюда и в свете полной луны сами казались валунами.

Великан сделал шаг к огню, и грохот каменных ног разлетелся далеко по темным горам. Взгляд его остановился на Хёрдис.

– Хэкса! – сказал он, и его низкий голос дрогнул, в темных глазах мелькнуло какое-то живое чувство. Оно казалось неуместным, пугающим, как живые глаза, внезапно открывшиеся на каменном лице горы. А житель валунов продолжал с какой-то грустной мольбой в голосе: – Хэкса, зачем ты ушла от меня? Я искал тебя, я нашел твой след. Я шел за тобой. Я хотел тебя вернуть, но ты обманула меня и убежала. Зачем ты убежала? Нигде тебе не будет лучше, чем у меня. Я показал тебе не все мои сокровища. Пойдем со мной, и они будут твои.

Хёрдис слушала, глядя ему в лицо широко раскрытыми глазами. Она узнала Берга: он был почти таким же, как раньше, только теперь стал побольше ростом… Его слова почти не доходили до ее сознания, главным чувством было изумление перед собственной глупостью: как она раньше не догадалась?