Битва двух империй. 1805–1812

Этот процесс, наделавший много шума в парижском обществе, можно привести в качестве единственного примера «информационно-пропагандистской войны». Несмотря на то что император мобилизовал небывалые еще в истории военные силы, о чем речь пойдет в следующей главе, никакой идеологической обработки в преддверии конфликта и отдаленно не проводилось. Ничего общего с современностью, когда могучие державы стирают в порошок противника с помощью средств массовой информации еще до того, как заговорит оружие. Всю энергию Наполеон сосредоточил на одном — собрать огромную армию и разгромить войска Александра в короткой чисто военной операции.

Глава 11 Путь меча

Итак, сомнений больше не было. Обе стороны сознательно стремились к военному конфликту. С запада и востока к границе герцогства Варшавского и России шли и шли войска. Никогда еще обе страны-участницы противостояния не готовились к войне так долго и так тщательно. Фактически битва должна была решить, кому править в Европе — Наполеону или Александру.

Русская армия

Непосредственные приготовления к главной войне с Французской империей начались в России с 1810 г., но на самом деле все, что происходило в военной области с 1802 г., уже можно назвать подготовкой к военным действиям. Как указывалось выше, почти с самого начала своего правления Александр I взял курс на конфронтацию с Наполеоном, подчинив этой идее все силы и ресурсы российского государства.

Первейшей задачей в подготовке войны было, естественно, усиление и модернизация армии. В эпоху Павла I были частично изжиты многие язвы российской армии, прежде всего — чудовищная коррупция и произвол последних лет правления Екатерины. Однако организация войск требовала реформ, необходимо было также усовершенствовать тактические приёмы в соответствии с требованиями времени. Кроме того, сил, которые остались в наследие от предыдущего царствования, было явно недостаточно, чтобы начать борьбу с целью разгрома наполеоновской Франции.

В конце правления Павла I общая численность полевых войск России составляла 280 тысяч человек, а вместе с гарнизонными батальонами и вспомогательными войсками — 387 тысяч человек.[1] Речь идет о численности армии по штату. Чтобы получить списочную численность[68], эту цифру следует уменьшить как минимум на 10–20 процентов, а реальное количество войск было, естественно, еще меньше. В общем, если вычесть отсутствующих, но прибавить иррегулярные казачьи части, можно приблизительно оценить численность всех вооруженных сил России на начало XIX века в 400 тысяч человек.

Это было значительно меньше, чем могла выставить Франция в момент военной угрозы. Неслучайно, что, едва Александр I начал готовиться к развязыванию войны в Европе, он тотчас сосредоточил усилия на том, чтобы увеличить численность армии. Главным препятствием на пути количественного роста российских вооруженных сил была система пополнения полков личным составом. В стране, где существовала крепостная зависимость, было невозможно осуществлять комплектование войск методом призыва новобранцев, который взяла на вооружение Французская республика, а вслед за ней в течение XIX века и другие страны Европы. Как известно, призывная система основывается на том, что солдаты служат в армии относительно непродолжительное время и, обучившись военному делу, уходят в запас. В случае военной угрозы резервисты призываются под знамена, и армия мирного времени быстро увеличивается в численности, порой в несколько раз. Подобная система предполагает определенное доверие государства к гражданам своей страны, которые, получив военную подготовку, не начнут рано или поздно вооруженного восстания против существующего строя.

Но население России этого периода состояло на 97 процентов из крестьян, большей частью помещичьих крепостных или государственных. Если бы в стране с подобной структурой населения была введена воинская повинность буржуазного типа, то либо вскоре произошла бы революция, либо исчез бы класс крепостных крестьян (в том случае, если бы правительство решило давать свободу за службу в армии). Естественно, что ни тот ни другой вариант для правящего класса был неприемлем. О том, насколько боялись вооружать народ, говорит документ, посвященный рассмотрению вопроса политической опасности народного ополчения 1806–1807 гг. Говоря о неприемлемости вооружения крупных масс народа, автор документа, составленного в Военном министерстве, указывает, памятуя о восстании Пугачева: «Кто будет заложником (поручится) за внутреннее спокойствие Империи, когда безграмотный донской казак… собрал себе сообщников, возмутил народ и потрясал основание государства, так что регулярные… городовые гарнизоны клали оружие и отдавались в плен уродливой злодейской сволочи»[2].